Адептка, какого тлена?

– Проверим? – я хищно усмехнулась. Да, если поклясться в заведомой лжи, то тебя настигнет кара: дар просто выжжет своего носителя. Но ведь можно ручаться не во всем. Например, только в том, что сплетни по университету пошли, а в вымогательстве – нет. Так что я была уверена: случись (не в первый раз же!) мне оказаться перед ректорскими очами – выкручусь. Эта-то уверенность и заставила усомниться вахтершу. А я добавила: – Ну так как, идемте прямо сейчас к ректору?

Все возмущение вахтерши тут же разбилось о мое спокойствие. Идти к начальству она отчего-то не захотела. А вот я – даже очень. Правда, на верхний этаж, к себе. Что и сделала. И, поднимаясь по лестнице, даже насвистывала.

Глядя на это, братец не выдержал:

– Слушай, Од! Эта же мегера тебя оклеветала? Как ты можешь быть такой спокойной?!

– Мик, знаешь, на все реагировать – никаких реагентов не напасешься. А мне еще за главное нужно переживать – за жертвоприношение.

– Ты все же решилась? – уточнил братец.

Я вспомнила, как отчаянно Мик вступился сегодня за меня. С иголкой против целого мага, и вдруг поняла: иногда нужно быть безрассудной и рисковать. Потому что другого не остается.

– Да. Но мне нужно все несколько раз просчитать, – ответила я и толкнула дверь комнаты с твердой уверенностью, что сейчас сразу сяду за расчеты.

Только «сразу» не получилось. Едва достала из сумки пенал с бутыльком чернил да очиненным пером и листы, как чистые, так и исписанные с лекциями, как на глаза попалось расписание. А в нем завтра была не только демонология, к которой нужно было переписать набело реферат, но и основы големостроения. А это значило, что ночь я проведу за набросками моего зачетного проекта. А ведь еще нужно как-то успеть провести жертвоприношение и встретиться с троицей «работодателей»…

При осознании, сколько всего и сразу нужно, захотелось завыть. Или разорваться на сто маленьких Одричек. Чтобы каждая все успела. Но увы… Голова от всего этого пухла. А еще – чесалась. Да и я вся тоже. И все вокруг раздражало…

Поэтому первое, что я сделала, – отправилась в умывальню. Как оказалось, горячий душ отлично помог остудить эмоции. Так что когда я помылась и надела чистую, постиранную в медном тазу с артефактом и высушенную заклинанием одежду, то почувствовала себя гораздо лучше и была готова если не горы свернуть, то голема сваять – это точно. И нервный зуд ушел.

Зато вместо него появилась тревога. Как все успеть? С ней-то я и засела за реферат, решив начать с самого легкого.

Когда я заканчивала писать список литературы, ко мне в окно постучали. Оказалось, это был вестник – полупрозрачная пичуга, внутри которой была записка.

Уверенным летящим почерком было выведено всего три слова: «Жду у ворот». Без подписи. Но мне она и не понадобилась, чтобы узнать, от кого послание. Рассветный.

Вот тлен и Пекло! Я же совершенно забыла о том, что мы с ним договорились сегодня пойти в трущобы! Ну как договорились… Вчера меня поставили меня перед фактом.

Но сегодня планы изменились, и вместо экскурсии по бедняцким кварталам наметились подпольные бои. Точнее, подготовка к ним. Так что этим ночером я не составлю Харду компанию в прогулке под луной: только ее свет и озарял кварталы нижнего Бронса. Фонарей там не было даже в проекте. Если, конечно, не считать тех, что бывают под глазами.

О том, что я не приду, и написала рассветному. Сложила послание, подержала его в руках, формируя в мыслях образ Харда. А когда посмотрела на пичугу, появившуюся у меня в ладонях, усмехнулась. Сорокопут. И почему я не удивлена? Не самая большая пичуга, в которой и не заподозрить опасного хищника. Но если присмотреться, то взгляд сразу цепляется за клюв – массивный, с загнутым вниз надклювьем – практически коршун в миниатюре. С таким можно не только на мошек охотиться, но и на мышей, мелких ящериц и змей. Да и само название сорокопут произошло от «пугающий сорок». А уж этих трещоток мало что проймет.

Я припомнила вестника, прилетевшего ко мне. Больше всего он напоминал Зарянку, что размером чуть меньше воробья, с охристо-рыжей грудкой. Так вот какая я для рассветного… Мелкая и шустрая. Ведь образ вестников отчасти перекликался с тем, как видел тебя тот, кто послал сообщение. Хотя насчет размеров… Почти всегда вестники были птичками небольшими. Чтобы умещались в ладони. Если нужно было передать грамоту или пухлый конверт, существовали телепортационные ящики.

Предупредив рассветного, я с чистой совестью начала собираться на ужин, рассудив, что перед жертво– нужно порепетировать с жратвоприношением. И, подхватив сумку, в которой засел Мик, отправилась в столовую. Вахтерша на выходе, к слову, подчеркнуто меня проигнорировала, чему я порадовалась.

И мое настроение стало еще лучше, когда я оказалась на улице. Вечер горел пожаром заходящего солнца. В его лучах медовые пряди ивы отливали золотом. А за ними алым ливнем из листвы готовы были разразиться вековые буки и тополя. Высоко в небе послышался пронзительный крик. Я задрала голову, чтобы увидеть клин журавлей.