Адептка, какого тлена?

– Virris timpa pred? – от удивления перешел на родной язык рассветный.

Поразительно, но в этот раз я даже догадалась, о чем он.

– Да, мне не выделяют посуточных на шпионаж! – фыркнула я, посчитав, что обидеться – это весьма неплохой предлог, чтобы уйти от скользкой темы. Причем уйти в буквальном смысле – с гордо поднятой головой.

Вот только такой шикарный план провалился в самом начале: Хард отправился в столовую со мной, приобщился к особенностям местной халявной кулинарии и, к моей досаде, съел все, даже не поморщившись. Ну не гад ли?

– Ты так и не ответила на мой вопрос: кто такой Мик? Вы ведь не просто напарники? – дождавшись, когда мы выйдем из столовой, продолжил допрос… разговор рассветный.

И место для этого выбрал безлюдное: мы как раз, чтобы срезать путь, пошли по узкому проходу меж прачечной и сараем, который с обеих сторон был скрыт кустами.

Вот ведь настырный. Точно тармирский клещ! Тот тоже как жвалами вцепится, так отодрать можно лишь с куском мяса. И никакие заклинания не помогут.

Со стражем, похоже, была такая же история. Если ему ничего не ответить – не отстанет.

– Да, не просто напарники. И Мик мне дорог. Очень, – выпалила я.

– Он ведь человек? – спросил, как выстрелил, Хард.

Я лишь схватила ртом воздух и сделала шаг назад. Затем еще один и вдруг почувствовала спиной холод каменной кладки. Как он догадался?

– Да какая тебе разница?! – Я разозлилась на себя за мимолетный испуг.

Этот короткий ответ оказался сродни удару пульсара о толщу ледяной стены. Когда миг – и вот по тебе уже больно бьют брызги острой крошки, а по гладкой замерзшей поверхности начинают стремительно змеиться трещины, чтобы в следующий удар сердца барьер из холода и самоконтроля рухнул и тебя накрыло… меня накрыло… Хардом. Настоящим.

– Не привык делиться, – рвано выдохнул рассветный и…

Губы. Горячие. Сумасшедшие. Пьянящие.

Единственная мысль, промелькнувшая в сознании, – ударить рассветного в грудь, оттолкнуть – погасла так же быстро, как появилась. Будто искра, вылетевшая из костра: миг – и ее будто и не было вовсе.

А потом я потерялась во времени и пространстве. Заблудилась в чем-то невероятном, безумном, ошеломляющем и приятном. Кажется, люди называют это поцелуем. Или волшебством? Когда твоей кожи касаются горячие мужские пальцы. Когда к твоему телу прижимается его тело, мощное, твердое. Когда до одури хочешь прикоснуться к нему, ощутить, как жесткие светлые пряди скользят меж твоих пальцев, щекоча ладони. Когда воздуха не хватает вам обоим и вы пьете вместо него дыхание друг друга.

Когда страж прихватил зубами мою губу, тело прошило молнией наслаждения. Я резко выдохнула:

– Хард… – Мои пальцы сами скользнули в ворот рубахи, чтобы впиться в мужское плечо.

Рассветный на миг оторвался от меня, и я увидела, как всю его радужку заполняет фиолетовое свечение. И точно таким же горит один из камней доспеха, вживленных в кожу. Кристалл, обычно спрятанный воротом, сейчас, благодаря моим стараниям, был виден, как и часть затейливой вязи из тонкой металлической нити, что проходила под кожей стража.

– Ты – мое наваждение, – прижавшись своим лбом к моему, хрипло произнес Хард.

А я лишь подумала: как хорошо, что рассветный смог остановиться. У меня этого бы точно не получилось! И за это стоило бы его поблагодарить… Но сначала отомстить. За то, что вообще начал и… не довел до конца!

А между тем Хард продолжил:

– Просто скажи: это какое-то приворотное зелье? Амулет?

Я не сразу поняла, о чем он, а когда поняла…

– Просто скажу, что ты псих! Какие, к демонам, зелья?!

Да он сам манипулировал мной! Вот даже сейчас, когда я забыла обо всем во время поцелуя и стала в его руках податливым воском. И даже этот вопрос – не очередная ли провокация? Хитроумная попытка узнать то, что ему нужно.

– Это было бы самым логичным объяснением, – нависая надо мной, ответил Хард.

Мы все еще оба тяжело дышали, будто только что бежали наперегонки со Смертью. И все еще были непозволительно близко, так что я чувствовала жар тела рассветного.

– Побереги логику для нужных вещей. Например, поисков тех, кто незаконно сотворил этих проклятых големов! – выпалила я и дернулась, пытаясь вырваться.

Удивительно, но мне это даже удалось. Хотя нет… Мне позволили освободиться и думать, что это сделала я сама. И только.

Плевать. Главное – я могу уйти. И грех этим не воспользоваться. Вот только когда я уже хотела повернуть за угол прачечной, то в спину мне ударил вопрос:

– Тебя интересуют только те, кто подпольно создает истуканов?

– Да, – не оборачиваясь, ответила я, потому что, когда не нужно смотреть в глаза, лгать легче.

Произнесла свой ответ негромко, но страж его услышал. А затем раздался короткий глухой удар. Я все же оглянулась и увидела рядом с рассветным в каменной кладке внушительную вмятину. Могу поклясться своим даром, что еще совсем недавно ее там не было.

Я ушла, хотя правильнее сказать – гордо сбежала. Вот только если от Харда, оставшегося позади, скрыться удалось, то от своих мыслей о нем – нет.