Адептка, какого тлена?

Вчетвером мы сняли нагрудную броню, и я увидела внутренности голема. Вместо клетки ребер – каркас из латуни, способный держать удар. На его осях – вязь рун, мерцавших в ночной полутьме скупым синим светом. Под этой обрешеткой можно было разглядеть аккумулирующий энергию накопительный артефакт. Рядом с ним еще один, из шестеренок и клапанов, – для распределения энергетических токов. Чуть выше, в специальных гнездах, – плеяда камней, отвечающих за управление големом. От них, по идее, должны были идти проводящие потоки, примерно равные по структуре и диаметру, но… сейчас это были канаты и тонкие нити. Потому движения истукана и выходили дергаными: если на одну ногу шла мощная подача сил, а на другую – едва-едва, то удивительно, как голем у Молочка вообще ходил.

Потому-то я недрогнувшей рукой и убрала все токи, созданные красноглазиком, просто впитав силу в ладонь. Кончину своих трудов Альбир выдержал почти стоически. А брань, произнесенную сквозь зубы, я предпочла не расслышать.

А затем принялась создавать новые магические связи. Хард следил за мной с молчаливым интересом, Форс, впрочем, тоже. А вот Молочко сначала вставлял едкие комментарии, но потом втянулся и начал задавать вопросы по существу:

– Если не ошибаюсь, си-пи плетение? – указывая пальцем на одну из связок, уточнил он.

– Нет, файр-зор! – ответила я, прикидывая угол корректировки силового вектора.

– Я так и думал! – важно заключил он и отошел чуть в сторону – что-то спросить уже у орканутого.

А спустя немного времени Форс с Альбиром сообщили, что раз их помощь пока не нужна, то они пойдут поищут Ворина, которого подозрительно долго нет.

Мик же и того раньше отправился промышлять в вольных кладбищенских угодьях. Едва все скрылись, как справа от меня встал рассветный.

– Ты ведь не магомеханик, – произнес он. Не спрашивая, утверждая.

– Так заметно? – перебила я.

– В цеху, у станков, было. А сейчас – нет. Потому у меня возник закономерный вопрос: откуда ты так хорошо разбираешься в проводящих заклинаниях? – И, кивком указав на созданные мной каналы, добавил: – Они проложены идеально…

– А ты откуда знаешь, что идеально? – Я отвела взгляд от грудины голема и, прищурившись, посмотрела на Харда, который, судя по его фразе, сам мог разобрать и собрать накопитель у истукана с закрытыми глазами.

– Доводилось управлять махинами, – небрежно отозвался страж.

А я вспомнила, что в тело Харда вживлен, если верить словам хомячелло, «доспех Трона». А такой рисковали себе установить лишь воины пограничья. А им-то точно доводилось повелевать големами в бою с песчаными демонами.

– А можно поподробнее? – хмыкнула я, вновь принимаясь за работу.

– Сначала ты, – не остался в долгу Хард. – Откуда такие познания в магических токах?

– Вообще-то в анатомии, – хмыкнула я. – Принцип распределения энергии похож на циркуляцию крови.

– Не очень напоминает сердце, – указав на пульсировавший тяж, хмыкнул рассветный.

Если бы голем был человеком, то я сказала бы, что этот очень толстый «сосуд» проходил ровно по центру тела со стороны живота, начиная от верхней части грудины и заканчиваясь на уровне больших тазовых костей. А у истукана же – от обрешетки до шарнирных креплений ног.

– А кто сказал, что анатомия человеческая? – иронично ответила я. – У илистых червяг сердце, например, такое и есть – длинное, как шланг, и на животе.

– Одри, ты из охотников на нежить? – вдруг спросил рассветный.

Что ж, в свете того, что Хард узнал обо мне, предположить, что я – браконьер, было бы самым очевидным. Как и солгать мне, согласившись с его подозрениями. Но губы сами собой произнесли упрямое:

– Нет. – И тут же я задала свой вопрос: – А ты паладин?

– Нет, – услышала я ответ, который стал эхом моего собственного. – Од, что ты сделаешь, если я задам тебе откровенный вопрос?

– Я откровенно солгу, – ответила я, стараясь выглядеть невозмутимой. Правда, этой самой невозмутимости хватило ровно на половину лица. Ту, которую и видел рассветный. – А ты… Ты сам сможешь быть со мной честным? – спросила, уже зная ответ: не сможет. Хард явно был не рядовым стражем. Прибыл из Рассветной империи, проник в академию в погоне за кланом магов-отступников, рисковал своей шкурой, лез под пульсары… Одно его ранение, о котором сегодня я узнала случайно, чего стоит. Нет, определенно, ради того, чтобы поймать создателей големов, Хард пойдет на все.

А я для него не более чем способ подобраться к клану магов-отступников ближе. Всего лишь часть задания. И то, что я чувствую к рассветному, может быть манипуляцией, обманом, иллюзией. Не столкнись мы в том цеху ночью – ничего бы не было! И этого дурацкого щемящего чувства в той штуке, что стучало под ребрами, тоже!

Дала себе мысленную оплеуху. Не думать о Харде. И точка. И уж тем более не пускать в сердце… Хотя, похоже, с запретами я все же опоздала. Но я справлюсь. Вытравлю. Забуду. Спасу себя, пока еще есть что спасать.