Адептка, какого тлена?

– Тогда, может, дело в растительности? – предположил Хард. – Кстати, зачем она голему?

– Она прикрывает его стратегические места, – отозвалась я.

– А у каменюки они есть? – заинтересовался братец.

– В смысле силовые каналы, – поняв, что выразилась неточно, поправилась я и рассказала о маскировочной функции мха.

Мик с Хардом задумались.

– Но просто какое-то растение, пусть и находясь на теле голема, не может вложить в него мозги… – начал было братец.

И тут я вспомнила о леечке…

– Я еще его поливала. Думала, там вода, но похоже, что нет.

– Так, в какой лаборатории это было? – требовательно уточнил рассветный.

Ну я и описала, и показала, и даже довела до места. Правда, дверь оказалась закрыта, но Харда это не смутило. Он достал из кармана связку отмычек и легко вскрыл замок. Глядя на это, невольно подумалось: и кто тут из нас двоих носит официальный статус преступницы, а кто – представителя закона?

Когда мы очутились внутри, то лейка все так же стояла на том месте, куда я ее задвинула. Рассветный немедля взял образец, отлив тот в крохотный пузырек. А затем, сотворив вестника, вложил в него вместо записки миниатюрный фиал.

– В лаборатории алхимики разберутся, что это за жидкость, – пояснил он.

Я же, проводив взглядом полупрозрачную птаху, выпорхнувшую в раскрытое окно, спросила:

– А ты не думал, что создателем големов для клана магов-отступников мог быть кто-то из аспирантов? Смотри, все же на это указывает: и свобода перемещений по академии и цехам, и уровень знаний, и даже вот эта лейка… Да и профессор Румпус упоминал, что здесь часто работают именно аспиранты… – произнесла с надеждой.

– Их я проверил в первую очередь, – сухо отозвался Хард. – И мне жаль тебя разочаровывать, но… нет.

– Выходит, это, – я указала взглядом на лейку, – ничего не значит?

– Это значит лишь то, что здесь, помимо аспирантов, бывают и адепты, и преподаватели, и лаборанты. Так что стоит отрабатывать все версии.

– А кого еще ты успел… отработать? – решила утонить я.

– Я проверил почти всех выпускников, большую часть адептов четвертого витка и хотел приняться за нашу группу, но тут ты меня опередила – первой вышла на тех, кто мог бы хоть как-то подойти на роль черных магомехаников…

Я слушала и мрачнела. Нет, в том, что рано или поздно Хард вычислит того или тех, кто работает на клан ренегатов, сомнений не было. Но сколько на это потребуется времени? Несколько дней, семан, месяц.

Вот только для нас с Миком может оказаться слишком поздно. Каждый оборот клепсидры сейчас работает против меня. Так что пока единственным надежным способом обогнать время были сегодняшние подпольные бои. Только бы на них появился какой-нибудь из тех големов, которые есть у клана отступников.

Пока я предавалась этим мыслям, Хард закрыл окно, окинул взглядом лабораторию и решительным, полным суровой неотвратимости тоном произнес:

– До встречи на кладбище у нас еще один оборот клепсидры, поэтому пошли.

– Куда? – уточнила я.

– Неверный вопрос, – хмыкнул Хард.

– А какой правильный? – высунув любопытную морду из сумки, спросил братец.

– «Что делать?» – просветил рассветный и сам же на него ответил: – Есть.

Я же, вспомнив про дармовую кашу в столовой, попыталась отказаться:

– Знаешь, Хард, я не так уж и голодна… Да и вообще ужинать не хочется.

– А мне не хочется собрать с тобой полную коллекцию обмороков! – категорично ответил этот диктатор.

Что вообще за привычка все решать за меня? Бесит!

– Какую еще коллекцию? – возмутилась я.

– Потеря сознания от физической усталости была? – приподняв бровь, спросил рассветный.

– Была, – высунув нос из сумки, отозвался вклинившийся в наш разговор Мир. – Ты потом ее на руках в свою комнату нес!

Так, я не поняла, за кого вообще был братец? За родную сестру или… но возмутиться не успела, как рассветный продолжил:

– И магический обморок тоже. Так что остался только голодный. И будет полное собрание.

– Есть еще от потери чувств. Но Од это не грозит. У нее такая психика, что мелкая сама любого доведет хоть куда: до слез, до ручки дома скорби, до греха, до гроба… – гордо заключил братец, словно это было его личное достижение.

– Я уже заметил, – мрачно отозвался Хард, – что твоя напарница отличная… провожатая.

Причем произнес это рассветный, как будто он уже побывал в тех далях, куда я его еще даже не посылала!

– И когда это ты успел узнать? – ревнивым тоном отозвался братец.

Хард хотел было что-то ответить, но я, представив, до чего могут договориться брат, блюдущий честь сестры, и рассветный, поспешила сменить тему:

– Знаете, а я тут поняла, что очень даже проголодалась! – выпалила и, ловко положив руку на локоть стража, потянула того к двери.

Рассветный, к слову, не сопротивлялся. В отличие от меня. Правда, произошло это чуть позже.