Адептка, какого тлена?

– Мы тут до излома зимы стоять будем?! – спросил братец тем особым тоном, с которого обычно одновременно начинались в нашем доме наведение и порядка, и суеты. Почему одновременно? Потому что эти два действа чаще всего совпадали с третьим – возвращением родителей из путешествия, или с выходных, которые они проводили без нас, или из гостей, у которых заночевали… – Вытаскивайте своего голема и пошли уже… Наваляем всем!

Для пущего эффекта Мик даже дернул бестию, на которой сидел, за ухо, словно за удила. Видимо, забылся. Только Лапочка, вместо того чтоб встать на дыбы, как подобает коню, припала на передние лапы, а затем подпрыгнула с радостным лаем. Братец загарцевал, вцепившись в шерсть псины всеми четырьмя лапами.

Под мелодичное бряцание его доспеха мы и вывели голема из склепа.

– Од-ри-по-мо-ги! – клацая зубами, простонал хомячелло, когда Лапочка заложила очередной круг вокруг какой-то могилы.

Но выручил пушистого Хард. Рассветный лишь коротко свистнул, как бестия тут же примчалась к нему и замерла в ожидании. Страж лишь покачал на это головой и, вздохнув, повел нас всех с кладбища.

Так мы и вышли с погоста: Хард впереди, я рядом с ним, чуть поодаль от стража – жизнерадостный вулвер с Миком, позади – парни. Замыкал процессию голем, чья тяжелая поступь отдавалась эхом. Хотелось бы сказать, что точно так же мы появились и на улицах нижнего города, но… увы.

Как только оказались на границе трущоб, пришлось накинуть на истукана заклинание отвода глаз. А еще полог тишины. Так что теперь позади нас оставались лишь вмятины на земле. Зато абсолютно бесшумно. Да и мы сами скорее крались, чем шли открыто.

Мик и вовсе сообщил, что будет наблюдать со стороны, чтобы подстраховать меня, если что. И после этого Лапочка с братцем скрылись в густых вечерних тенях, отделившись от нас. Причем сделали это моментально, нырнув в сумрак, словно в омут. Раз – и их уже нет.

На город меж тем опустилась ночь. Она еще не шагнула на улицы полновластно, лишь собиралась. Но там, выше, на холме, уже зажглись фонари на столбах. Здесь же, в бедняцких кварталах, где витал запах сточных канав, смешиваясь с душком гнилой рыбы, мгла выходила из углов и подворотен, растекалась по немощеным перекресткам, стелилась под ногами, отражаясь в лужах.

Грубые каменные стены жавшихся друг к другу домов изредка подсвечивались тусклыми факелами, кидая дрожащие тени на облупившиеся деревянные рамы. До нас доносились откуда-то издалека приглушенные звуки волынки и дудочек, скрип старых дверей, завывание ветра в чьей-то трубе и мяуканье какого-то любвеобильного кота.

Для меня это не то чтобы было внове, но и привычным назвать было нельзя. Я бывала здесь всего пару раз и возвращаться особо не стремилась. А вот Форс, похоже, чувствовал себя тут как сквыкша в болоте и отлично ориентировался.

Орканутый покрутил башкой и уверенно указал в провал между домами.

– Нам туда, – заявил он. – Это кратчайший путь до складов старого порта. Обычно все бои там.

Я хмыкнула про себя: ну да, логично, бедняцкие кварталы в районе мыса практически прижимались к заброшенной гавани. Говорят, что около века тому назад из-за какого-то взрыва на одном из судов произошел мощный выброс магии и, как следствие, смещение одного из береговых течений, так что швартоваться в том месте стало опасно.

Новый порт отстроили в паре миль, а старый так и остался неразобранным. И скоро его облепили лачуги. Из их лабиринта мы и вынырнули к складу. Последнему, полуразрушенному.

Я огляделась. Тут я точно оказалась впервые. Это был какой-то город в городе. Со своими порядками и законами. Место, куда даже вооруженные стражи не рискнули бы сунуться без большой нужды.

Вот только у нас она-то как раз и была. И еще какая! Так что, тряхнув головой, я лишь сжала ремень сумки и двинулась следом за нашим провожатым в толпу.

А та становилась все гуще. В какой-то момент я думала, что меня и вовсе задавят, а еще общипают. В том смысле, что не сумку обчистят, а банально, за зад… Когда по нему прилетел первый шлепок, я стерпела. На втором психанула, послав любителю распускать руки проклятие почесухи. А третьего… не случилось.

Хард, вдруг оказавшийся рядом, просто ловко вывихнул чью-то кисть, перехватив ту рядом с моим бедром. Причем сделал это настолько походя, что не оглянись я в этот момент, чтоб сама обжечь нахала заклинанием огненной ладони, не увидела бы.

Из-за этого мы слегка приотстали от Форса, который, словно что-то почувствовав, остановился.

Даже орканутый одобрительно хмыкнул, а потом подмигнул мне:

– Не отставай, рыжая, здесь на твой аппетитный зад уже многие заглядываются.

– Глаза поломают, – фыркнула я.

– Так они не гляделками тебя лапать будут.

– Значит, поломают не глаза, а руки, – мрачно ответила я. На что рассветный хмыкнул в духе: угрожаешь ты, а ломать мне. Но я смолчала, лишь втянув обратно магию от так и не использованного заклинания.

– Знал, что ты из наших, – отозвался Форс, подмигнув мне и широко улыбнувшись. Недвусмысленно так.