Адептка, какого тлена?

Этот ненормальный что? Со мной флиртует? Прежде чем я до конца осознала происходящее, меж мной и орканутым выросла стен… в смысле спина рассветного. Хард не сказал Форсу ни слова, но адепт как-то посерьезнел и скупо, по-деловому сообщил Молочку:

– Давайте за мной и… Постарайся не выделяться.

Совет, конечно, хороший, но бесполезный. Аристократ был в этой толпе как белая (во всех смыслах) ворона. Еще и белобрысой своей башкой крутил по сторонам, вместо того чтобы работать локтями.

Ну и напоролся на здоровяка. Тот сбил Альбира своим пузом. Причем намеренно.

– Какие девочки у нас тут… – издевательски гоготнул детина, почесывая грязную бороду. – Беленькие, чистенькие. Малышка, ты потерялась?..

– Эй, троллья задница, этот блондинчик со мной, – негромко, так чтобы только громила услышал, произнес Хард.

То ли обращение бугаю не понравилось, то ли что рассветный его при этом пихнул локтем в бок, но так или иначе этот тип решил выразить свое возмущение с помощью кулака в лицо. Только сдается, детина уже перебрал, а может, страж оказался слишком ловким, но сжатая пятерня с пальцами-сардельками и прямой нос Харда разминулись. А вот ответный удар стража точно попал в цель. Жаль, в сутолоке не смогла разглядеть какую. Но туша рухнула на землю. Да так, что та дрогнула.

Или, может, это от очередного шага голема, который неторопливо двигался сквозь толпу? При приближении истукана вопросы исчезли даже у самых любопытных. И мы продолжили наш путь к арене, что располагалась в самом центре склада, который был освещен магическими огнями. Но хотя бы освещен! Видимо, все же факелы, как на улицах, организаторы использовать побоялись. Да и в их тусклом свете мало что можно было вокруг разглядеть…

Зато почуять – еще как. Для этого яркого пламени не нужно. Так что я отчетливо ощущала витавший в воздухе запах азарта, пота, окалины… Он смешивался с лязгом металла и ревом толпы.

– Давай! Давай! – орал в артефакт-усилитель какой-то оголтелый парень в яркой рубахе, стоя на бочке рядом с круглой ареной. – Пошла жара!

И, вторя ему, неслось со всех сторон:

– Мочи его!

– Врежь!

– Твою ж…

А на арене, которая была огорожена силовым барьером высотой мне по пояс, двое големов дубасили друг друга. И были они отнюдь не теми глиняными истуканами, которых мы создавали на тренировочном поле из земли и глины.

Камень и сталь. Броня. Да, грубая обработка, швы с такими зазорами, что в них Мик пролезет, клепка «на живую» и простецкие плетения магии. Нет защиты от демонов… Но все равно это были опасные истуканы. Хоть и не чета тем махинам, что охраняли южные границы от песчаных тварей.

– Постойте тут пока с остальными, а я пойду договорюсь насчет нас, – распорядился Форс и хотел было нырнуть в толпу, но Хард, удержав его за руку, поправил:

– Мы пойдем.

И они ушли. А я, Молочко, рыжий и голем остались. Рядом с нами стояли еще истуканы и, похоже, их хозяева. Я не удостоила особым вниманием вторых, зато пристально начала разглядывать первых и… Не было. Голема, с которым брат дрался на площади, не было! Вот бздых!

Постаралась успокоить себя тем, что, возможно, того истукана уже обкатали и сегодня создатель выставит другого, того, кого мы можем вычислить по движениям.

Тлен и пепел! Я не могла ошибиться! Просто не имела права!

Запрокинула голову в отчаянной мольбе небу, которое было видно через дыру в потолке. Но вместо звезд увидела в черноте под балкой два смотревших как сама смерть глаза. Вулвер… Так вот где они с Миком! И сразу стало как-то легче.

В этот момент над ареной вспыхнуло иллюзорное табло, показав счет боя. Свет ударил по глазам, а когда я вновь посмотрела на балку, то нечисти и братца там уже не было.

Зато почти сразу же рядом с нами появились орканутый и Хард. Первый был мрачен, недоволен и со ссадиной на скуле. Второй – невозмутим настолько, что даже подозрительно.

Впрочем, отметину на лице Форса заметила не только я. Рыжий при виде нее не удержался от вопроса:

– Что, пришлось выбивать место на арене кулаками?

Орканутый, тряхнув головой так, что колечки в ухе сверкнули, недовольно произнес:

– С выступлением все хорошо. Мы с Торрансом просто слегка не сошлись во взглядах…

– На что? – не понял Ворин.

– На жизнь, – отозвался рассветный.

И хотя он больше ничего не произнес, у меня закралось подозрение, что Хард имел в виду не всю протяженности бытия, а один ее яркий, точнее, рыжий момент. Но зачем? Я ведь для него только лишь осведомитель… К тому же не особо ценный. Или не только?

Украдкой глянула на рассветного: тот был олицетворением самой невозмутимости. Стороннему человеку ничего нельзя было прочесть по этому сосредоточенному лицу. Но отчего тогда я чувствовала, как внутри стража беснуется пламя? Такое, от которого способны треснуть самые крепкие камни, пробудиться вулканы… Это была разрушительная сила. И моя магия тянулась к ней. А может, это была и не она, а я сама.