Адептка, какого тлена?

– В этой жизни все случается когда-то в первый раз, а уж после смерти – тем более, – отозвалась я, стараясь скрыть страх, от которого желудок внутри завязался узлом. Получилось не ахти, голос дрожал, да и руки тоже. Отец все так же был без сознания. И мне было куда важнее его состояние, чем то, сколько бандитов удастся арестовать.

А прибытию кареты лекарской помощи я и Мик обрадовались больше, чем сошествию небесных заступников на землю. Отца, мать, некроманта и еще несколько раненых стражей погрузили в повозку и сообщили, в какую целительскую везут, добавив, что состояние папы хоть и тяжелое, но стабильное.

И я наконец смогла выдохнуть. Спасли! Мы их спасли! Но сил на ликование не осталось. Кажется, в эти дни я израсходовала все эмоции, отведенные мне на целую жизнь.

Только и оставалось, что сидеть на ступеньках одной из дознавательских карет и смотреть в ночную тьму, окутанную дымом, со всполохами заклинаний.

Дух, витавший рядом, кажется, понял мое состояние и постарался отвлечь беседой в лучших светских традициях, заговорив о погоде:

– Смотри, красиво летит, низко. Видимо, к дождю, – прокомментировал призрак падение из окна первого этажа одного из головорезов.

Тот рухнул с коротким криком, который почти утонул в общем грохоте, взрывах пульсаров и треске атакующих арканов.

– А на небе ни облачка… – заметил братец, взглянув на горизонт, на котором забрезжил рассвет.

А арестованных между тем продолжали выводить из здания. Были среди них и громилы-головорезы, и типы абсолютно незапоминающейся внешности, даже кто-то из знати, судя по щеголеватым камзолам. Они держались подчеркнуто гордо и независимо, словно не их ведут в кандалах, а они делают одолжение страже.

– Хм… А Создателя-то среди них нет… – глядя на задержанных, протянул призрак.

– Создателя? – удивилась я.

– Ну, магомеханика, который и додумался до того, чтобы вложить в големов души и с учетом этого спроектировать все энергетические потоки, – пояснил призрак и, посмотрев на братца, добавил: – Хотя над тобой, смотрю, тоже хорошо поработали.

– Не хорошо, а случайно, – фыркнул хомячелло.

– Слушай, приятель, а как ты умер? – спросил призрачный.

Хомячелло закашлялся:

– Я, вообще-то, еще живой.

– В смысле? – не понял дух.

– В прямом. Меня выбило из тела проклятие, и я не смог вернуться. А сюда вот, – братец обнял пушистое пузико лапками, – вселился.

– И тебя не смущает слияние? – удивился призрак.

– Ты о чем? – не поняла я, вмешавшись в разговор этих… одухотворенных.

Полупрозрачный охотно пояснил: при попадании души в новое тело в первое время нового хозяина выбить обратно легче всего. Но чем больше проходит времени, тем крепче становятся связи и…

– И сколько длится слияние? – сглотнув, уточнила я.

– Обычно пару дней, – пожал плечами призрак.

Я похолодела. Мик был хомячеллой уже больше этого срока.

– А ты не знаешь, как можно вернуть душу в тело, если прошло больше, чем пара дней? – спросила я.

– Как ритуалист может такого не знать… Тем более раньше законы относительно черной магии были куда мягче… – хмыкнул дух. – Но все знания имеют свою цену… – протянул он.

– Говорят, что свобода бесценна, – ответила я с намеком.

– А ты мне нравишься, малышка, – хмыкнул дух. – Заключим сделку: я – человеческое тело этому мохнатому, ты мне – свободу от ловца.

– По рукам, – кивнула я.

А спустя несколько мгновений дознавательская карета рванула с места. Что ж, коляску из целильни я уже угоняла. Настал черед экипажа законников.

На нем-то мы с Миком, призраком и вулвером ворвались в ранее безмятежное осеннее утро звоном подков, стуком колес и ржанием вспененных лошадей, которые во весь опор мчались к ремонтным цехам. Тем самым, где проходили у нас практики. Там, в одном из ангаров, было тело Мика.

Центральные ворота были закрыты, но я на них и не претендовала. Мне подошла бы дверка поменьше… И, поехав вдоль стены, я нашла такую. Взлом замка методом прямого попадания пульсара у меня получился отлично. Правда, при этом напрочь вынесло и саму створку. Но взломала же!

А после был забег до ангара, подсобка и Мик… Тот, которого я знала: эликсир перестал действовать и на нем.

Дух, глядя на тело брата, скомандовал:

– Давай вытаскивай его и клади на пол. Хомяка рядом. Будем чертить пентаграмму для жертвоприношения!

– Что?! – выдохнули мы с хомячелло разом.

Мы-то рассчитывали на какой-то простой безопасный ритуал, о котором просто не знали!

– А я разве не сказал вам, что единственный способ оживить тело – это убийство?

У меня слов цензурных не было. Нецензурных, впрочем, тоже. Ведь именно это мы с братцем и планировали… Только не знали, что время так стремительно уходит…

Я вздохнула и начала чертить пентаграмму. Благо дух оказался толковым и опытным магом, поправив меня в паре мест.

Вулвер смотрел на все это с любопытством из угла.

– Так, теперь нужен ритуальный кинжал для жертвоприношений…

– Есть неритуальный магорезак, – пискнул братец, указав лапой на амулет. – У него и точность выше, а то у Од еще рука дрогнет.

– Пусть будет резак, – согласился дух.