Адгезийская комедия

Между тем по радио начался привычно-задушевный разговор об обидах, предательстве, наказании и возмездии. Звонили не старые совсем голоса, как женские так и мужские, и рассказывали, как их предавали, обижали, как издевались морально, как доказывали, что об них можно вытирать ноги, держали их за полулюдей, бессловесную обслугу. Я не могла это всё слушать. Но я знала, что даже если менять волну, всё равно на всех волнах будет радио. А когда ведущий в ударе, это сущий ад, очень тяжело слушать. Мне до сих пор от первого услышанного эфира, когда учительница рассказала про бедного мальчика, подарившего ей старую рваную помоечную книгу – плохо становилась. И не потому что я такая прям слезливая. Я просто знала, что такого человека не могло оказаться в нашем бассейне. А если бы в школе или в лагере, в обычном лагере по соседству с нашим отрядом, – я бы просто такого игнорила, даже бы до презрительных гримас не снизошла. Такие люди для меня никогда не существовали. Люди слабые, люди не умеющие за себя постоять. А мне, на ночь глядя, суют звонки несчастных людей (раньше бы назвала их людишками), неудачников, страдальцев за грехи других, это просто невозможно, это за гранью. Я выключила магнитолу, хоть и знала, что это бесполезно. И выключенная она продолжала бубнить, выматывая из меня последние отростки нервов.

− Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста.

− Неважно как меня зовут. Просто человек.

− Отлично: человек. Но хочу вас сразу предупредить, что билеты, увы, закончились. Ажиотаж, знаете ли, столько сидели без кино, и вот спустя четыре месяца… Скоро и бассейны откроют.

− Мне билет не нужен. Я на карантине. Но хочется поделиться с вами − моим любимым ведущим, воспоминанием.

− Спасибо за ваше доверие. Будет полезно услышать нашим некоторым слушателям, особенно молодым.

− Да. Полезно. Именно. Так вот. Я работал в одной конторе, даже конторке. И все надо мной издевались.

− Ваша фамилия случайно не Башмачников?

− Нет-нет, что вы! Мятой бумагой в меня не плевались.

− Слушаю вас.

− Я был незаменимый. Добрый безотказный. Меня ставили на выходные, а в будни иногда я досиживал до девяти, доделывая дела.

− Всё-таки сориентируйте: в какой сфере вы столь ударно трудились?

− Как все. Как большинство. Работал в си-эм-эм, в интернет-магазине. В главном офисе.

− О! Прибыльное перспективное место.

− Мне тоже так казалось. Я старался. Я трудился. Но в один совершенно не прекрасный день меня обвинили в …

− Краже?

− Нет, не в краже, – голос засипел и стал кашлять.

− А в чём же?

− Не поверите. В том, что я включил пожарную сигнализацию!

− Но позвольте, Небашмачников. Вы нажали аварийную кнопку?

− Да, нажал. Я хочу рассказать, как это случилось. У меня есть время?

− Времени у безначального радио целая вечность, не торопитесь. Можете покашлять, если так у вас всё плохо с сатурацией.

− Да, плохо. Но неважно. Я всегда готов выпилиться. Чем так жить, лучше не жить, как вы считаете?

− Мы считаем, что жить нам предстоит всегда, так что думать о таких тонких невидимых материях не рекомендуется.

− Нам сказали в пятницу быстро расходится, пятница короткий день, работаем до шести. Все в нашей конторе, а это отдельное здание в промзоне, стояли у двери на втором этаже и ждали шести. Но у меня были недоделанные дела, я сидел в тот момент в бухгалтерии, мне специально всучили эти бумаги за два часа до конца работы, которые нельзя бросить. Ко мне два раза заходили и звали. Но я не мог бросить. Надо было разослать отчёты. У меня такой характер: пока не закончу, не выполню обещание, с места не сдвинусь. И когда я освободился, оказался один на складе. Хочу заметить, что на складе всегда есть сторож. Я прошёлся на кухню, в туалет, по этажам – но сторожа не было. Он прятался от меня. Понимаете? Он наблюдал меня, наверное, в камеры, видел на экранах, и смеялся. До этого случая надо мной тоже подшучивали. То скажут идти к начальнику, якобы он меня звал, а начальник меня не звал и всегда очень злился, когда видел в такие минуты – я же отвлекал его. Пока ходил по опустевшему офису, из холодильника пропали мои пирожные, которые я купил по дороге на работу для дочки, а то на обратном пути такие пирожные раскупали. Один раз я купил торт в обед, чтобы после работы поздравить соседей по дому с праздником, и торт пропал – его украли мои сослуживцы, а может сторож, не знаю кто. И я всегда просил, приклеивал к торту записки: пожалуйста! не берите, это для гостей! Но бесполезно: меня не считали за человека, разве с человеком так можно поступать? И вот теперь я остался один в нашей конторе. Запертый. И сторож куда-то пропал. Что мне оставалось делать? У выхода я нажал аварийную кнопку.

− Очень правильное решение, верное. Пожарные всегда спасут! Мы некоторым образом тоже… по непрогнозируемому возгоранию проводки специализируемся.