Адгезийская комедия

− Ну? Лучше не носили? – дядя Вася позвал меня через два часа и я не заметила никаких изменений с прошлого дня. Шкафчики висели как будто и не рушилась стена. Дядя Вася собирал тумбу, врезал мойку в столешницу, обещал поменять плинтуса, сказал, что широкие лучше, закрывают нервности внизу. На самом деле мы с Сеней накануне всё присверлили криво, непрочно, плохо. Но дядя Вася не критиковал, он делал сноровисто, методично, мастерски – я не ожидала от него мастерства, даже предположить не могла.

− Вы, дядя Вась, − незаменимый помощник. – поражалась я. − Что там муж-столяр, как у той дурры, что приходила за столом − тут все десять ингредиентов в одном флаконе.

− Ну что ты, Мальвина. В городке моего и мамы твоей детства все мальчики умели больше меня!

− Не скромничайте, дядя Вась. Вы – волшебник.

− Ну с мамой-то твоей не сравнить, а я как все. Рукастый по настроению, случается. – И дядя Вася, надев защитные очки, завыл электролобзиком.

Я успокоилась: торопиться некуда, остались занавески, и убраться, а всего-то пять вечера…

Я взахлёб рассказывала Сене о ненаглядной Валюшке, дочке дяди Васи. Сеня смеялся. Он радовался даже больше моего. Мы стали намечать место держателей, поднимать с пола карнизы и навешивать на них новые кольца. Дядя Вася позвал нас – Сеня ушёл на кухню. Я села на новенький табурет, который притащили жильцы, простой и современный. Фуу… Не надо будет вечером искать такси, дядя Вася увезёт меня отсюда если не навсегда, то на долгое время, пока не объявится папа и не разрешит избавиться от этой квартиры. Как хорошо, что мама отрядила нам его, никто не ожидал, что он настолько сноровистый. Сеня прибежал с кухни:

− Нужны мебельные уголки. Дядя Вася просит. – Сене тоже нравился дядя Вася, его задор, его уверенность, как говорится – человек не унывает никогда. – Где они?

− Знать бы, что это такое, – я поплелась на кухню уточнять.

− Я затрудняюсь объяснить, мебельные уголки, принеси всё, что есть. Я двинулась на чёртов балкон за незнамо чем. И с надеждой посмотрела в окно. Обычный вид: соседний дом, помойка соседнего дома, рабочие убирают столбики с верёвочками – дорожки проложены и уложены гравием! По дому напротив лазают строители-акробаты, замазывают щели или ещё что-то. Такие же лазали и по стенам нашего дома, с одним успела поругаться – он пнул каблуком тяжёлого ботинка стекло окна. Я клеила обои как раз, подошла с ведром клея и крикнула в форточку – я боялась открывать окна настежь:

− Совсем уже? Я окна до прозрачности драила!

Рабочий меня послал, тогда я пригрозила вылить на него ведро с клеем, я бы и вылила, но клей был нужен самой. Он стал болтать, что он акробат и техника безопасности, и карабин, и пояс, а люлька не залезает под деревья.

− Так спилите деревья-то к чёртовой бабушке, если акробаты!

− Пусть у кого такая бабушка, тот и пилит. Мне сказали – я латаю. У вас не дом, а трещины. Всё из-за таких как ты, ремонты свои сверлите, а здесь кирпич, не бетон…

− Кирпич прочнее всего! – я была подкованная, я ж начиталась.

− А что тогда с домами вашими? Землетрясение?

Я захлопнула форточку, ну что с ним говорить, он был любитель видно поболтать. Но этот дебил вернулся ко мне, постучал, пихнул форточку, которую я прикрыла, но не повернула ручку – я подошла к окну.

− Чего форточку-то закрываешь?

− Я не пойму, − я поставила руки в боки. − Вам кого? Акробат, так латайте дом. А у меня сквозняки. Обои у меня.

− И чё?

− Обои отклеятся от сквозняка – вот чё. – Я решила не ругаться, объяснить по-нормальному, а то пнёт ещё раз ногой, мне стёкла дороже гордости…

Я смотрела сейчас на акробатов, снующих как человеки-пауки, повисая как гусеницы на своих страховках и радовалась, что они висят не нашем доме – тот рабочий меня напряг и отвлёк… Почему нельзя в люльке покататься, как в бегемот из мультика про «Ну, погоди!», зачем эти альпинисты? Всё идёт к концу, залатают соседний дом и уедут. Я подумала: может дети, которые жили здесь рисовали на откосах вовсе не чпол, а вот этих самых верхолазов? Адгезия всё дальше от меня. Как всегда, я испортила отношения со всеми под конец. Надо быть Улыбиной, чтобы продолжать со мной общаться, я всё-таки неуживчивая, хотя постоянно подстраиваюсь, как мне кажется, пока не доведут. Я с надеждой копалась в банках и старых жестянках бабушки на балконном шкафу − здесь скопилось навалом разных штучек. Я перетряхивала, вынимая разные железки: вдруг как раз там золото-бриллианты. Это невероятно, но я нашла, что надо с первого раза, просто мне понравились уголки с дырочками: железные, с отливом, и это оказались именно что мебельные уголки.