Адгезийская комедия

Хорошо, думала я, пусть папа так выражается иносказательно, метафоричненько, как сказал однажды Сеня, насчёт души и её продажи. Но папа явно боится за меня. Нет, не рискну там больше появляться, пережду дома недельку, там, глядишь, соседний бассейн откроют. Сдам тест, и буду себе плавать летом, а потом лагерь, после Кирилл… С такими мыслями я заснула. Утром загуглила: что значит «продать душу». Различные версии, примеры из книг. А книга что – выдумка писателя, фантазия, ей верить вообще нельзя. Вот этот, кто забрал сапоги, он человек? Он – недосягаемая мечта. Не бывает таких людей. Но он не как Воланд из книжки. Я рассмотрела его глаза – серые спокойные. Помню точно, что оба глаза были живыми, не было там чёрного и бездонного. Наткнулась на группы сатанистов – эти только праздник в июне отметили, постили фото из заброшек и дремучих лесов. Много обсуждалось фильмов про изгоняющих дьявола. Попались и какие-то древние трактаты, скучно читать такое. Да и какие исследования – сглазы, гадания, спиритические сеансы. Так это всё ерунда, как и мои карты − развеяться или людей на деньги развести. Но я поняла одно: если бабушка продала душу дьяволу, то как тогда могли пропасть её драгоценности, в краже которых она обвинила Зину, и как этот дьявол допустил кражу, и то, что она умерла ещё не совсем старой? Нет. Если бы она душу продала, то она была жила долго, богатая и молодая, и она бы крала драгоценности, а не у неё, и уходила от наказания, и всех доводила до смерти, а не наоборот. Ну если допустить, что весь этот дьявол, которому бабушка продала душу, есть? И если допустить, что Зина не из кошмара, то почему бы не прийти и бабушке? И Кирилл… Вот из-за него ещё я решила вернуться. Я, честно, переживала, что мы так поговорили. Пусть это было не по-настоящему, пусть бред. Он был прав – Сеня мне вдруг тоже понравился. Но больше жизни хотелось снова увидеть и Кирилла, очень хотелось. И бабушку тоже я надеялась не просто увидеть, а поговорить: что всё-таки происходит? Ну и что теперь: прибьют, что ль, меня тёмные силы, умерщвят? Я всё-таки рассудила, что вряд ли меня убьют, просто надо быть поосторожней. Папу же не убили. Это страшно, без вопросов, у меня даже руки похолодели, когда я вспомнила все кошмары. И странные мужики с собачками, и левый электрик, который совсем не электрик, и мой тролль, артист погорелого театра, – всё это указывает на то, что меня контролируют. В квартире творятся странные дела − забрали карты, и вторую колоду тоже! Тролль пообещал, что и все остальные пропадут, какие-то злыдни-воспиталки, так ещё и с бумерангом по самое не горюй. А что новая колода? Пока ещё она правду начнёт «говорить». С новой колодой возни столько же, сколько с необъезженной лошадью – инфа-сотка, карты сверхъестественны, но по мозгам дают будь здоров, в ментальном, понятно, смысле, ну и в физическом до кучи – устаёшь после гаданий. Не пугаться раньше времени! Ножи в квартире есть, запасные лезвия есть. Всегда можно, если кто-то реально придёт (с ключей-то могли сделать слепок, пока они ночь висели), порезать ножиком, а можно и молотком двинуть. А если нереальный кто-то?.. Но я надеялась, что до этого не дойдёт. Ради чего мне угрожать, на меня нападать? Ради стен и пола? В квартире ничего нет. Вообще ничего. Шкаф, диван, немного мебели, которую надо выбросить. Уже звонили по объявлению, пусть приезжают и вытаскивают ненужные стеллажи.

Глава шестая. Чума и бондари

Я решила вернуться в Веретенец не назло папе и не чтобы себе что-то доказать. Выбор мне не оставил… коронавирус. Когда мы прощались с мамой, ей пикнул соцмониторинг. Сколько раз ещё он пропикает за две недели страшно подумать – это похлеще собачников под окнами, они хотя бы не пикают, всё делают молча, не раздражая, не хочешь – не смотри. Сидеть летом дома взаперти… Нет уж. В Веретенце я хоть и сидела безвылазно, но в любое время, когда захочу!, могла выйти и погулять. Когда я выходила из подъезда, Любовь Петровна смотрела на меня с нескрываемым осуждением, Дмитрий шарахнулся, пытаясь оттащить натянутый поводок − Пальмочку-дочка норовила полизать мои ладони. Роза не сидела на лавке – может тоже заболела? Лишь пьяница Шлыков пошёл рядом со мной, узнавая, куда я направляюсь, я ответила, что в больницу, поэтому на всякий случай с чемоданом (я надеялась, что Шлыков раструбит всем инфу и никто не станет жаловаться, что я, скорее всего носитель вируса, скрываюсь – с другой стороны мне же просто звонили и спрашивали, как я себя чувствую, а тест делать больше не приходили). Шлыков пожелал здоровья, заметив, что лучше всего быть сейчас курильщиком и алкашом – из его друзей-собутыльников вирус не тронул никого.