Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча

Он по-прежнему ничего не соображал от усталости. Путешествие на почтовой коляске может представляться романтичным, но выматывает несказанно. Когда меняли лошадей, он иной раз позволял себе полчаса отдыха (десять минут, чтобы поесть, двадцать – чтобы поспать за столом, положив голову на руки), а последние часы то и дело задремывал сидя, несмотря на тряску. Лучше быть моряком, чем курьером, думал Хорнблауэр по пути в Адмиралтейство. Он заплатил полпенни пошлины за проход по мосту, но даже не глянул вниз, на снующие суда, что не преминул бы сделать в любое другое время, однако сейчас усталость совершенно убила любопытство. Наконец он обогнул Уайтхолл и оказался перед Адмиралтейством.

Неустрашимый Фостер весьма разумно снабдил его запиской; привратник с неприкрытым подозрением оглядел и самого Хорнблауэра, и узел из одеяла. Вполне объяснимо: лордов адмиралтейства приходилось оберегать не только от безумцев и прожектеров, но и от просителей из числа флотских офицеров.

– У меня письмо к мистеру Марсдену от адмирала Фостера, – объявил Хорнблауэр и с интересом отметил, как смягчилось лицо привратника.

– Не соблаговолите ли написать об этом здесь? – ответил привратник, протягивая бланк.

Хорнблауэр написал: «С посланием от контр-адмирала Гарри Фостера», затем поставил внизу свою подпись и адрес меблированных комнат.

– Прошу сюда, сэр, – сказал привратник.

Очевидно, контр-адмирал, командующий плимутским портом, – сам или через своего эмиссара – имел право немедленного доступа к их сиятельствам.

Привратник отвел Хорнблауэра в приемную, а сам понес письмо и записку на бланке куда-то в глубину здания. В комнате сидели несколько офицеров с выражением надежды, нетерпения или обреченной покорности на лице. Хорнблауэр поздоровался и сел в уголке. Стул был деревянный, жесткий, совсем не подходящий для избитого тряской тела, зато с подлокотниками и высокой спинкой, на которую так удобно было откинуться…

Французы каким-то образом взяли «Принцессу» на абордаж и теперь носились по темной палубе, размахивая тесаками, а Хорнблауэр никак не мог выбраться из гамака. Кто-то кричал: «Проснитесь, сэр!» – а он именно что силился проснуться, но никак не мог. Наконец стало ясно, что ему кричит в самое ухо кто-то, трясущий его за плечо. Хорнблауэр дважды сморгнул и вернулся к яви.

– Мистер Марсден сейчас вас примет, сэр, – произнес незнакомый человек, который его разбудил.

– Спасибо. – Хорнблауэр схватил узел и встал на ватные ноги.

– Крепко же вы уснули, сэр, – заметил посланец. – Сюда, сэр, пожалуйста, сэр.

Хорнблауэр не помнил, те же люди сидели раньше в приемной или это уже другие, но взгляды, которыми его провожали, были исполнены черной зависти.

Мистер Марсден оказался высоким и невероятно элегантным пожилым джентльменом. Даже старомодная прическа – волосы, завязанные на затылке широкой лентой, – лишь подчеркивала элегантность, поскольку удивительно шла к его стилю. Марсден был фигурой почти легендарной. Его имя знала вся Англия, поскольку именно ему адресовались все депеши («Сэр, имею честь сообщить Вам для передачи их сиятельствам»…) и публиковались в газетах с этой вступительной фразой. Первые лорды приходили и уходили – как недавно ушел лорд Мелвилл[78] и пришел лорд Бархэм[79], менялись члены Адмиралтейского совета и адмиралы, но мистер Марсден оставался секретарем. Это на нем лежала вся сложнейшая административная работа по управлению величайшим флотом в истории человечества. Разумеется, у него была большая канцелярия – по слухам, не меньше сорока клерков – и заместитель, мистер Барроу, почти такой же известный, как сам Марсден, но тем не менее в глазах всего мира мистер Марсден был человеком, который едва ли не в одиночку воюет против Французской империи и Бонапарта.

У него был изысканно обставленный кабинет, окнами на плац-парад конной гвардии. Кабинет идеально подходил своему хозяину, сидевшему за овальным столом. За спиной у него стоял старенький клерк, очень худой и явно невысокого ранга, судя по вытертому сюртуку и застиранному вороту рубашки.

Хорнблауэр, поздоровавшись, выложил на стол узел.

– Посмотрите, что там, Дорси, – через плечо обратился Марсден к старику-клерку, затем вновь глянул на Хорнблауэра. – Как эти документы попали к вам?

Хорнблауэр кратко рассказал о захвате «Фрелона». Все это время серые глаза Марсдена пристально следили за его лицом.

– Так французский капитан был убит?

– Да.

Не было надобности рассказывать о голове капитана, разрубленной тесаком Мидоуса.

– В таком случае бумаги могут быть подлинными.

Хорнблауэр на мгновение растерялся и только потом сообразил: Марсден не исключает возможность военной хитрости и того, что бумаги подброшены специально.

– Полагаю, сэр, они подлинные. Видите ли… – И Хорнблауэр объяснил, что французы никак не могли ожидать контратаки со стороны баржи.