Адмирал Хорнблауэр. Последняя встреча

– Да, – согласился Марсден. Он говорил неизменно официальным сухим тоном. – Вы, вероятно, понимаете, что Бонапарт пойдет на любые жертвы, чтобы ввести нас в заблуждение. Впрочем, как вы говорите, капитан, обстоятельства были совершенно непредсказуемые. Что там, Дорси?

– Ничего особенно существенного, кроме вот этого, сэр.

«Это», разумеется, относилось к бумагам между двумя листами свинца. Дорси внимательно пригляделся к бечевке, которой они были перевязаны.

– Она не из Парижа, – сказал он. – Вероятно, ее завязали на корабле. И адрес, вероятно, тоже надписал капитан. С вашего позволения, сэр.

Дорси, нагнувшись, взял с подноса перед Марсденом перочинный нож, разрезал бечевку, и свинцовый сэндвич раскрылся.

Между пластинами лежал большой полотняный пакет, запечатанный в трех местах, и Дорси внимательно их оглядел.

– Сэр, – сказал он Хорнблауэру, – вы доставили нам нечто ценное. Очень ценное, сэр. Такого нам еще не попадалось.

Он протянул пакет Марсдену, и тот потрогал печати пальцем.

– Печати новоявленной империи Бонапарта, сэр, – сказал он. – Отличные образчики.

Хорнблауэр внезапно осознал, что Бонапарт объявил себя императором лишь несколько месяцев назад. Когда Марсден дал ему взглянуть на печати поближе, он увидел имперского орла с молниями и подумал, что птица выглядит не столь уж величественно: перья на ногах больше всего напоминали преувеличенно широкие штаны.

– Я предпочел бы вскрыть пакет со всей осторожностью, сэр, – сказал Дорси.

– Очень хорошо. Можете идти.

Сейчас его судьба могла повернуть в ту или иную сторону – Хорнблауэр с каким-то беспокойным предчувствием ощутил это в тот миг, когда Марсден поднял на него холодный взгляд, готовясь сказать: «Вы свободны».

Позже – месяца через полтора – он вспоминал эти мгновения, когда все решила случайность. Бывало, что пуля пролетала меньше чем в футе от него; если бы стрелок взял на долю дюйма правее или левее, жизнь Хорнблауэра оборвалась бы. Так и сейчас, задержись телеграфная депеша на несколько минут, и его жизнь пошла бы совсем иначе.

Ибо дверь в дальнем конце комнаты внезапно распахнулась и в нее быстрым шагом вошел еще один элегантный джентльмен. Он был на несколько лет моложе Марсдена, одет сдержанно, однако чрезвычайно модно: слабо накрахмаленный галстук доходил до ушей, белый жилет под черным сюртуком подчеркивал стройность талии.

Марсден с раздражением обернулся на звук открывшейся двери, но сдержал недовольство, увидев, кто вошел, а особенно – заметив листок бумаги в его руке.

– Вильнев в Ферроле, – объявил вошедший. – Только что сообщили телеграфом. Кальдер дал ему бой у Финестерре, но потом флоты разошлись.

Марсден взял депешу и внимательно прочитал.

– Это надо передать их сиятельствам, – сказал он, решительно вставая с кресла. Даже сейчас в его движениях не было заметно спешки. – Мистер Барроу, это капитан Хорнблауэр. Вам стоит ознакомиться с его последним приобретением.

Марсден вышел через почти незаметную дверь в дальнем конце кабинета, неся известия – быть может, исторической чрезвычайной важности. У Вильнева больше двадцати линейных кораблей – испанских и французских. Кораблей, при поддержке которых Бонапарт может пересечь Ла-Манш. Вильнев ускользнул от Нельсона, три недели искавшего его в Вест-Индии, а теперь от Кальдера.

– Что за приобретение, капитан? – спросил Барроу. Простой вопрос пистолетным выстрелом ворвался в мысли Хорнблауэра.

– Всего лишь депеша от Бонапарта, сэр. – Несмотря на растерянность, Хорнблауэр сознательно обратился к Барроу «сэр», – в конце концов, как второй секретарь Адмиралтейства, тот был знаменит почти как сам Марсден.

– Однако она может быть чрезвычайно важна, капитан. О чем в ней говорится?

– Сейчас ее вскрывают. Этим занимается мистер Дорси.

– Понятно. За сорок лет в канцелярии Дорси стал специалистом по перехваченным документам. Это его вотчина.

– Я так и догадался, сэр.

Наступило недолгое молчание, и Хорнблауэр, собравшись с духом, задал мучивший его вопрос:

– Что там с Вильневом, сэр? Вы можете мне сказать?

– Не будет беды, если вы узнаете, – ответил Барроу. – Официальный бюллетень выйдет, как только его подготовят. Кальдер перехватил Вильнева у Финистерре и два дня вел с ним бой. Видимость была плохая, и Вильнев сумел ускользнуть.

– Есть трофеи?

– Кальдер захватил два испанских корабля.

Два флота, по двадцать кораблей в каждом, бились два дня – и такой жалкий итог! Англия будет негодовать, и, кстати, она в серьезной опасности. Французы, вероятно, прибегли к своей обычной тактике уклонения – уходили под ветер, паля бортовыми залпами, – британцы же пытались держаться близко друг к другу, за что и поплатились.

– И Вильнев пробился в Ферроль, сэр?

– Да.

– Это место нелегко будет блокировать, – заметил Хорнблауэр.

– Вы знаете Ферроль? – заинтересованно спросил Барроу.

– Довольно хорошо, сэр.

– Откуда?

– Я был там военнопленным в девяносто седьмом, сэр.

– Вы бежали?

– Нет, сэр, меня отпустили.

– Обменяли?

– Нет, сэр.

– Так как же?

– Я помог спасать пострадавших при кораблекрушении.

– Вот как? Значит, вы хорошо знаете Феррольскую бухту?