Адольф Тьер: судьба французского либерала первой половины XIX века

Важно отметить, что французское правительство рассматривало хрупкую политическую ситуацию в Северной Африке в контексте негласного англо-французского соперничества в Средиземноморье. Например, правительство Тьера специально отправило своего представителя на Гибралтар в августе 1836 года, чтобы установить достоверность активно циркулировавших слухов о том, что за волнениями в Северной Африке стоит Великобритания как держава, не заинтересованная в усилении позиций Франции в Средиземном море. По слухам, которые были известны Тьеру как главе правительства и министру иностранных дел, именно англичане подстрекали марокканцев оказать помощь войскам Абд-эль-Кадера, о чем открыто писала французская пресса того времени[703]. Французскому консулу было поручено на месте опросить местное арабское население и оценить обстановку. Итогом поездки послужила записка, адресованная Тьеру: «С тех пор как я приехал на Гибралтар, я постарался ничего не упустить из виду и стал проверять информацию. В этом городе арабские главари, которых беспокоят французские владения в Северной Африке, запасаются необходимым оружием и патронами. Информация, которую мне удалось собрать, доказывает, что эти слухи полностью лишены оснований <…> Впрочем, общеизвестно, что агенты Абд-эль-Кадера находят поддержку только в Ливорно»[704].

Действительно, 12 мая 1836 года французский консул в Ливорно сообщал, что три корабля, груженные 30–50 бочками с порохом каждый, готовы отплыть в Тунис[705]. Этот случай был далеко не единичным. Консул отмечал в своих донесениях Тьеру, что финансовая выгода от этого оружейного трафика в сторону Алжира и Туниса настолько велика, что толкает капитанов судов на новые преступления, несмотря на охоту за ними французского флота.

Хотя доказать связь британских агентов с волнениями в Северной Африке и попытками воспрепятствовать усилению французского влияния в этом регионе не удалось, было очевидно, что правительство Великобритании считало средиземноморский регион стратегически важным. В письме к генералу Ф. Себастиани Тьер высказал предположение о том, что за событиями в Тунисе могли стоять британские власти[706]. Как отметил современный британский исследователь Ч. Гамильтон, «в 1836 и 1837 годах британцы устроили демонстрации возле Тунисского побережья с целью напомнить Франции, что она не является единственной военно-морской державой Средиземноморья»[707].

Ярким доказательством стремления Лондона к господству в Средиземноморье служила позиция Великобритании по оккупации Францией с 1832 года Анконы, ранее принадлежавшей Папскому государству. Из всех великих держав только Англия хотела, чтобы Франция покинула Анкону. По этому поводу французский посол в Риме передавал в Париж: «Я был тайно проинформирован, что Пальмерстон подписал крайне секретную ноту, в которой побуждал папский Кабинет немедленно положить конец оккупации иностранными войсками наиболее важной позиции в Адриатическом море <…> Британский Кабинет не должен положиться на волю случая и подвергать опасности владение Ионийскими островами, и не должен позволить иностранной державе завладеть какой-либо позицией <…> которая может, используя союз с другими державами, навредить торговым интересам Англии…»[708].

Основной задачей Великобритании в Средиземноморье было обеспечение контроля над Османской империей, что было необходимо при прокладывании торговых путей в Индию, становившейся наиболее драгоценной колониальной жемчужиной Великобритании. До открытия Суэцкого канала в 1869 году настоящей альтернативы сложному и неудобному маршруту вокруг мыса Горн из Англии в Индию не было. Однако с появлением в 30-е годы XIX века железных дорог и кораблей с паровыми двигателями появилась возможность установить быстрое сообщение между Лондоном и Британской Индией через Средиземное море. Поэтому британское правительство стало проявлять большой интерес к Месопотамии.