Адольф Тьер: судьба французского либерала первой половины XIX века

Послы Великобритании и Франции в Константинополе согласовано выразили официальный протест турецкому правительству[711]. Однако английский посол лорд Понсонби не удовлетворился официальными извинениями Порты. Он потребовал ни много ни мало отставки министра иностранных дел Османской империи, угрожая этому государству объявлением войны, если Порта откажется пойти на этот шаг. Неожиданное развитие ситуации обеспокоило Тьера и все правительство Июльской монархии. Так, Тьер писал французскому послу в Лондоне генералу Себастиани: «Вот новое дело, которое вызвано вспыльчивостью лорда Понсонби в Константинополе <…> Меня беспокоит сам предмет разговора. Возможно, правильно сделали, что протестовали против ужасного обращения, допущенного в Константинополе в отношении англичанина Черчилля, а адмирал Руссен сам сделался выразителем этих справедливых требований, тем самым выражая наши истинные намерения. Но мера нужна во всем. Требовать отстранения Реиса Эфенди, заявлять о готовности объявить войну, о разделе Османской империи, если не примут условий, это, в самом деле, уже слишком. Никогда мы не согласимся отстранить своего министра по приказу зарубежного правительства. Хотя Порта жестоко обращалась с торговцем Черчиллем, мы не должны применять к ней политику талиона и таким же образом грубо обходиться с ней. Мы стараемся отдалить ее от России, мы начали преуспевать в этом, долгое время мы организовывали различные политические комбинации, но всего за один день мы сделали так много, чтобы подтолкнуть ее в сторону российского протектората и военных кораблей! В самом деле, это неразумно…»[712]. Инцидент закончился тем, что 16 июня 1836 года турецкий султан отстранил от должности своего министра, доверив ему другой почетный пост. Султан меньше всего хотел, чтобы его решение выглядело как уступка перед английской угрозой, поэтому первоначально, за четыре дня до этого, 12 июня, он отклонил прошение об отставке своего министра иностранных дел, тем самым выдержав паузу.

Случай с коммерсантом Черчиллем показал, что в 1836 году главным врагом Франции на Востоке Тьер видел Россию, а не Англию, и его ближневосточный курс сводился преимущественно к поддержке инициатив Форин Оффиса. В то же время Франция пыталась в качестве инструмента влияния на Ближнем Востоке использовать свое положение как защитницы всех католиков в Османской империи. Особую роль французское правительство и лично Тьер придавали делу защиты армянской католической церкви в Османской империи. Так, например, французский посол в Османской империи адмирал Руссен сообщал Тьеру о происках латинского викария в Константинополе, «чтобы узурпировать духовную юрисдикцию патриарха армянской католической церкви»[713]. В споре Святого Престола и армянской католической церкви Тьер встал на сторону армянской церкви и даже обратился к Папе Римскому, чтобы тот согласился с предложениями «депутатов армянской нации». Причины такой позиции французского правительства были указаны Тьером в письме к адмиралу Руссену: «Нам следует поддержать независимость армянской католической церкви. Это дело очень важно для нас, так как является одним из лучших итогов нашего влияния на Востоке. За этим делом с большим интересом следит правительство короля (имеется в виду правительство Тьера 1836 года. — Примеч. И.И.)»[714].

Несмотря на то что Июльская монархия играла большую роль в защите католицизма за пределами Европы и в качестве посредника участвовала в разрешении спорных вопросов между Святым Престолом, с одной стороны, и Швейцарией, Бразилией, Португалией — с другой, а также поддерживало католических миссионеров, отправлявшихся в Латинскую Америку, но в данном случае французское правительство выступало против еще большего распространения влияния Рима на Восток. Правительство Июльской монархии было заинтересовано в том, чтобы немного потеснить Рим и замкнуть на себе группы католиков-христиан, проживавших в пределах Османской империи, чтобы использовать эти группы как агентов влияния Франции в регионе.

Уже в 1836 году наметилась тенденция, которая активно проявится в период второго Восточного кризиса 1839–1841 годов, а именно поддержка Тьером египетского паши Мухаммеда Али. Ставка на Мухаммеда Али разделялась далеко не всеми во французском дипломатическом корпусе. Так, посол Франции в Константинополе адмирал Руссен посчитал эту поддержку египетскому паше чрезмерной: «Менее чем когда-либо возможно сохранять в покое одновременно два исламских государства, так близко друг к другу расположенных. Провал будет обеспечен, если не высказаться за одно из государств. Мое мнение заключается в том, что не следует колебаться. Я не говорю, что следовало бы уничтожить египетского пашу, но показать бо́льшую, чем это делалось раньше, заинтересованность в султане и воспользоваться всеми благоприятными обстоятельствами, чтобы доставить ему территории, которые он потерял…»[715].