Адские врата

– Дай ему умение, чтобы противников одолеть. Ты же справляешься со своей заботой, хотя и немолодой. Волшебством хитрым, не иначе. Надели им Николу, пусть попользуется. Одному богатырю с целым легионом чертей без поддержки не справиться.

Задуматься теперь пришёл черёд Лешего. Хмыкал он несколько раз, прикидывая варианты, потом остановился на одном и говорит:

– Если только силу ему дать медвежью…

– Хорошее дело, – одобрила Степанида. Она тем временем уже размышляла, как ей самой сподручнее в дело ввязаться.

Кивнул старик и стал бормотать непонятные слова, руками размахивать и ветер поднимать. Закружился вокруг него вихрь и по повелению Лешего ринулся над лесом в ту сторону, где находилось село.

– Отыщет? – спросила женщина с пониманием.

– Отыщет. Даже под землей.

– Тогда и нам мешкать нечего, старый. Ты со мной?

– Куда? – удивлённо спросил он.

– В ад, конечно. Но для этого домой вернуться нужно. Корешок у меня на сеновале сушится один. Шибко нужен, чтобы ворота отворить. Я ведь в стороне от беды своей семьи не останусь, не думай.

– Эк, тебя завело! – озадаченно буркнул Леший. Потом махнул рукой и решился: – Куда же мне деваться – с тобой. Только вот в чём загвоздка: портал мой сегодня уже не сработает. Отправлял я вашего попа. Теперь сутки ждать придётся, пока не восстановится. Не доделанный он, времени всё не найду. Да и то сказать, не было прежде необходимости пользоваться так часто… А нынче вон как вышло! – И старик развёл руками.

– Полетим на метле, – решительно отозвалась Степанида Ивановна и посмотрела на хозяина с едва заметной усмешкой: – Не испугаешься?

У Лешего душа в пятки ушла. И пожалел он, что дал согласие.

17

Чёрт руки потирал! Сломался кузнец, нечего в ответ сказать. А тут ещё жена его явилась бесчувственная. Чудно было видеть её такой, но даже порадовался нечистый: лишняя боль Николу покладистее сделает. Договор заранее заготовлен был, ведь это часть плана, и думал над ним чёрт долгие пять лет. Теперь пришла пора собирать урожай.

Полез он в карман, а самого радость распирает. Такого громилу обработать не всякий сумеет. Его товарищи, небось, сейчас дыхание затаили: готовятся дифирамбы петь. Кое-кого известил он насчёт своих задумок – так ставки на него принялись ставить, как на ипподроме. Нашлось немало насмешников. Тем лишь бы зубы поскалить, помощи не дождёшься. Поганый всё-таки в основной массе народ – черти.

Плюнул от этих мыслей нечистый, да чуть в Николу не угодил. Скрипнул кузнец зубами, но стерпел, только в глазах яростный огонь засверкал, как в прежние годы у комсомольцев на стройках века. Ему бы сейчас будёновку со звездой да шашку – перепилил бы дуб, не задумываясь. А уж если челюсти железные, что Кикиморе достались…

Чёрт, видно, о них тоже наслышан был – даже поёжился. Знать, об одном и том же подумали. Привидится такое во сне – оторопь возьмёт.

Между тем появившаяся из штанин бумажка с договором полетела вниз.

– Ознакомься, кузнец. Ничего против стандартного варианта. Обязуюсь я больше не солить тебе до самой твоей погибели, когда душа перейдёт в мою собственность.

Подхватил Никола листочек, прочитал внимательно, потом спросил:

– Что-то я не пойму. А дальше что с нею будет?

– Так ведь это не твоя забота уже! – хмыкнул чёрт. – Доживай свой век и не беспокойся ни о чём.

– Слышал я другое, любезный! – покачал головой кузнец. – О мере ответственности сторон. Если ты часть меня получить хочешь, обязан сообщить, с какой целью. Ведь ценность-то приобретаешь немалую.

– Между прочим, отчёта я давать не обязан, – недовольно отозвался чёрт. – Но коли спросил, изволь, отвечу. Ты – это кусок мяса от головы до пальцев на ногах. Жизнь твоя закончится в глубокой старости, в довольстве и спокойствии. Чего надобно ещё знать, чтобы радоваться?

– Не по существу говоришь! – оборвал его Никола. – Про душу бессмертную речь веди.

– Она к тебе пришита, как пуговица к рубашке! Почему ты её считаешь своей, не понимаю! – Нечистый скроил ужасную физиономию и пожал плечами. – Пусть с ней деется, что угодно. Оказавшись в могиле, не всё ли равно тебе будет?

– А может быть, ты обманываешь меня, плешивый хвост? – воскликнул кузнец. – И душа – часть меня самого, как кровь, к примеру. Попробуй, слей её всю – и конец придёт. Смотрю я вот на жену, и сомнением всё больше терзаюсь. Нет у неё души сейчас – и совсем другою она сделалась. Читал я в юности, что человек не заканчивается напяленной на него шляпой. Может быть, совсем иная у нас природа, чем ты хочешь представить? Что на это скажешь?

– Высокие материи нужно было в институте изучать, – хмыкнул нечистый веско. – Философии разные… Теперь поздно уже.

– Сдаётся, неполный договор-то твой! И стараешься ты меня в заблуждение ввести. А ну как шепну я твоему начальству после смерти, что обманом ты завлекаешь людей в ад?