Аэропорт. На грани катастрофы

– Выходит, пока толку мало. Ладно, – сказал Треливен то ли себе, то ли Бердику, – сразу всего не получишь. Придется принять как факт, что он по-прежнему движется в общем направлении на запад. Во время следующего сеанса связи сверим курс.

Бердик кивнул и предложил Треливену сигарету, но тот отказался и, глядя на карту, продолжил:

– Если он двигался в том же направлении, то сильно отклониться от курса не мог, поэтому, когда окажется в зоне радаров, мы сможем откорректировать курс. Присланные военными поправки очень нам помогли.

– А по лучу он зайти не сможет? – спросил Бердик.

– Сейчас у него и без этого дел по горло. Если я попытаюсь вести его по лучу, ему придется работать с рацией, менять частоты и делать еще много чего. Гарри, я лучше рискну и позволю ему на несколько миль отклониться от курса.

– Разумно, – согласился Бердик.

– Так и решим, – ответил пилот и повернулся к начальнику радарной станции. – Говорить буду я. Он уже ко мне привыкает.

– Хорошо, сэр.

– Как только он появится у вас на экранах, сбрасывайте мне данные, а я буду передавать. Сможете установить прямую связь между мной и радарной?

– Займемся, – ответил диспетчер.

– А как насчет захода на посадку? – спросил начальник радарной станции.

– Сделаем так же, – ответил Треливен. – Он появится на экранах, мы скорректируем курс и наведем его на вышку. Вы все доложите сюда, мы выберем полосу и спланируем посадку.

– Да, сэр.

Треливен взял в руку микрофон, но, перехватив взгляд руководителя полетами, только-только положившего телефонную трубку, чуть выждал.

– Доктор Дэвидсон внизу, – сказал тот.

– И что говорит?

– Ознакомившись с имеющейся у нас информацией, он согласился с диагнозом врача на борту. Похоже, поначалу опасался, что это ботулизм.

– Господи, это еще что такое?

– Очевидно, очень серьезный вид пищевого отравления. Доставить врача сюда и вывести в эфир?

– Нет, мистер Гриселл. Сейчас гораздо важнее управлять самолетом. Насчет необходимости медицинской консультации предоставим решать им. Если можно этого избежать, я не хочу, чтобы Спенсер на что-то отвлекался. Нужно, чтобы доктор Дэвидсон находился здесь: вдруг понадобится.

Треливен заговорил в микрофон:

– Алло, Джордж Спенсер. Не забывайте об инерционности рычагов управления. Обращайтесь с ними осторожно. Как поняли?

– Ванкувер, он все понял. Прием, – раздалось после паузы.

Спенсеру показалось, что старший пилот читает его мысли. Он успел медленно подвигать рулевую колонку вперед-назад, но машина не среагировала. Теперь он сделал вторую попытку, толкнув штурвал чуть от себя. Сначала нос едва заметно начал опускаться, а потом так внезапно рухнул вниз, что Спенсера на мгновение объял ужас. Дженет прикусила губу, чтобы не завизжать. Стрелка указателя скорости начала вращаться: 180… 190… 200… 220! Навалившись всем телом на штурвал, Спенсер пытался выровнять машину. Панель управления перед ним словно ожила. Вариометр подрагивал в самом низу шкалы. Крохотный самолетик на авиагоризонте пугающе завалился на левое крыло и замер. На панели альтиметра стофутовая стрелка слилась в один бледный круг, тысячефутовая вращалась медленнее, но тоже с ужасающей скоростью, а стрелка десятков тысяч футов прочно уперлась в левый край шкалы.

– Давай, тормоз, давай! – крикнул Спенсер, когда нос наконец хоть как-то отреагировал. Глядя, как стрелки альтиметра мучительно медленно завращались в обратную сторону, показывая постепенно увеличивавшуюся высоту, он с облегчением выдохнул, забыв о своей неосторожности: – Есть!

– Скорость, следите за скоростью! – вскрикнула девушка.

Спенсер взглянул на указатель скорости – стрелка быстро ползла влево: 160… 150… 140. Но тут самолет издал звук, похожий на вздох, еще раз качнулся и, наконец, полетел по прямой и горизонтально.

– Да уж, крутануло, – пробормотал Спенсер.

Дженет продолжала следить за скоростью.

– Теперь нормально: сто шестьдесят.

Позади них открылась дверь, и раздался голос доктора Байрда:

– Что случилось?

– Извините, док. Пытаюсь к машине приноровиться, – громко ответил Спенсер, не отводя глаз от приборов.

– Приноравливайтесь, но без особого норова, хорошо? Там дела и так плохи. У вас тут как?

– Отлично, док, отлично! – нарочито бодро проговорил Спенсер и облизал губы.

Дверь закрылась, в эфир вышел Треливен:

– Алло, Джордж Спенсер. Все в порядке? Прием.

– Ванкувер, все под контролем, – ответила Дженет.

– Хорошо. Какой курс, Джордж?

Спенсер посмотрел на приборы.

– Компас по-прежнему около отметки «двести девяносто», стараюсь держать.

– Хорошо, Джордж. Можете немного отклониться, но я скажу, когда откорректировать. А сейчас вам надо проверить, как ведет себя машина на малых скоростях с выпущенными шасси и опущенными закрылками, но без команды ничего не предпринимайте. Как поняли? Прием.

Дженет заметила, как Спенсер кивнул, и попросила Треливена продолжать.

– Прежде всего немного сбросьте газ, самую малость, и четко держите скорость сто шестьдесят узлов. Отрегулируйте крен до горизонтального полета. Скажете, когда будете готовы. Прием.

Спенсер выпрямился и повернулся к Дженет.