Афганские сказки и легенды

– Ты – моя душа, моя жизнь, мое сердце. Как могу я быть недовольным тобой? Однако ты в тот день мне сказала: «Как же ты станешь муллой, если глядишь в книгу, а на устах у тебя черные родинки возлюбленной». Вот с того дня я с особым усердием взялся за книгу. Сейчас я силой подавляю свое сердце, учусь, потому что говорю себе: «Не будь невеждой. Завтра и твоя любимая и все другие талибы * будут издеваться над тобой, что ты остался недоучкой. И люди будут говорить: „Он только и хотел, что накормить себя. Он был талиб своего желудка"».

Тогда Гульбашра стала хвалить его:

– Молодец! Ведь наши пуштунки гордятся учеными и воинственными людьми и любят их. Они питают отвращение к невежественным и трусливым мужчинам.

Короче говоря, они поговорили друг с другом и Гульбашра ушла от него; Талиб-джан остался у себя в комнате, книги читает…

Служанка, которой было поручено относить еду Талиб-джа-ну, очень ленилась. И вот госпожа рассердилась на нее, отругала и назначила вместо нее другую служанку. После этого первая служанка поклялась:

– Ей-богу, я этого так не оставлю. Любым способом тебе насолю. Ты меня так оскорбила. Вспомнишь еще меня!

Однажды вечером вторая служанка заболела и не могла нести еду. В эту ночь Талиб-джану не прислали еды, и он понял: что-то случилось. Он ничего не сказал, но очень расстроился. На другую ночь Гульбашре пришлось опять послать еду с первой служанкой. А ведь эта служанка затаила на нее злость и поклялась: «Я тебе этого не забуду, обязательно разлучу вас». И вот, когда она принесла еду, Талиб-джан ее спросил:

– Как госпожа? Служанка ему отвечает:

– Что ты, бедняжка! Она сейчас, ей-богу, и не думает о тебе. Она завела себе человек двадцать других дружков. И о чем ты, бедный, думаешь? Эти вот остатки еды я сама решила принести тебе. Жалко мне стало, что он, бедный талиб, останется голодным.

От этих слов голова у Талиб-джана запылала, как в огне. Когда служанка ушла, он стал думать, чем он заслужил такую измену.

А Гульбашра, когда пришла служанка, тоже ее спросила:

– Как Талиб-джан? Он справлялся обо мне? А служанка в ответ:

– Госпожа! Если сказать тебе – ты расстроишься, а если не сказать -душа не на месте. Забудь его! Он, ей-богу, совсем о тебе не думает. Пришла я сегодня к нему, а там сидят разряженные девицы, тьфу! Перед ними стоит прекрасный плов и разные сласти. Еду, которую я принесла, он бросил вместе с чашкой. Чашка разбилась, вот я осколки собрала.

Гульбашра очень расстроилась и после этого перестала посылать ему еду. Жизнь стала Талиб-джану в тягость. Спустя несколько дней послал он Гульбашре письмо: «Эта служанка не лжет», В письме он еще написал:

В руке – бумага и ручка,
Пишу о твоем коварстве и хочу плакать,
Поклянись мне богом:
Один ли я друг, сколько еще других?
Поклянись мне богом:
Правда ли это, ответь мне.

Когда письмо попало к Гульбашре и она его прочитала, то, полная горя, написала такой ответ:

Я клянусь богом:
Ты один друг, а еще у меня их двадцать.
Уходи, уходи, поезжай в Декан,
Пока вьются мои кудри,
Я найду себе друга.

Когда Талиб-джан прочитал ответ, в голове у него запылал огонь, земля поплыла из-под ног. И он сразу же решил: «Больше мне не подобает оставаться в этой мечети». Он отказался от этого места, с большим сожалением оставил мечеть и свою каморку и ушел. Уходя, он написал на бумаге такую песню и оставил это письмо в своей каморке:

Посреди деревни я плачу: Лейла прекратила со мной
дружбу. Безумная любовь была между мной и тобой.
Отчего она угасла?
Сначала я надеялся на бога, потом на тебя.
Ты оставила меня. И я плачу над своей судьбой.
О боже, сделай так, чтобы оба сына сплетника умерли,
Чтобы одного закапывали, а другой испускал дух.
Я ни на кого не жалуюсь.
Сама судьба посеяла эти мои горести,
Во-первых, книга размягчила мое сердце,
А во-вторых, моя любимая порвала со мной.
Пусть пройдет двадцать, сто лет –
Я не забуду то, что ты написала мне в ответ.