Афганские сказки и легенды

Я, Дурхо, говорю!
Тебе я говорю: боюсь я воды!
Но от любви к Адаму
Пойду в глубокую реку.

Мать пришла к Тауз-хану и сказала:

– Отпусти сватов Паяв-хана, не хочет она за Паява. Отдай ее за Адам-хана.

Но Тауз-хан пошел и тотчас без согласия Дурханый и ее матери отдал Дурханый Паяв-хану, чтобы Адам-хан не увез ее силой или чтобы она сама не убежала к нему.

Когда Дурханый услыхала об этом, крепко затянула свое покрывало и поклялась перед матерью:

– Если отдадут меня Паяву, то и тогда лица моего никто, кроме Адам-хана, не увидит!

Затем она надела семь покрывал, села в седьмую комнату, а матери сказала:

– Если кто-нибудь кроме тебя войдет в мою комнату, я тут же покончу с собой. Не беспокойте меня, я буду молиться богу.

Когда Дурхо ушла в эту свою комнату, она была совсем бледная, так страдала она от любви к Адам-хану. Перестала она есть и пить.

По утрам мать приходит посмотреть на нее и каждый раз застает ее молящейся. Жизнь Дурханый – одно мучение. Мать очень беспокоилась, жалела ее – сердце ведь материнское. Однажды она спросила:

– Дурхо, что с тобой? Ты здорова или заболела? Зачем ты себя так изводишь? Скажи мне, откройся.

Дурхо ответила:

– Я не сошла с ума и не больна. Вы силой отдали меня Паяву, а я без Адама умру. Горит огонь любви к Адаму в моей груди…

Мать стала ее успокаивать:

– Хоть Паяву ты и не пара, но отец обещал тебя ему. Все же мы из одного племени, терпи Дурханый!

Дурханый сказала:

В руках у меня Коран,
Кроме Адама, нет мне мужа.
От горя сижу я дома.
Мама, матушка! Свет мне не мил.

Иными словами: «Я клянусь Кораном, что не выйду на улицу и, кроме Адам-хана, нет у меня мужа! Вот поэтому я и сижу дома, чтобы никто не увидел моего лица, его увидит только Адам-хан».

В сердце Дурханый был только Адам-хан. Она поклялась никогда не выходить из комнаты и клятву соблюдала строго: никому не показывается, ни с кем не разговаривает. Как вспомнит Адам-хана, так лишается чувств. Придет в себя – молится. Вот так и жила она со своей печальной любовью к Адам-хану. Юсуфзаям стало известно о клятве Дурханый: никуда не выходить, никому не показываться. Но прославленная ее красота и ученость, сообразительность и благочестие многим не давали покоя. Все двоюродные братья хотели повидать Дурханый, но не могли: во-первых, она была закрыта, а во-вторых, они боялись Тауз-хана.

Оставим теперь Дурханый с ее горем, а также Адам-хана, который скрывает свою любовь к Дурханый за игрой на рабабе и охотой, оставим и Паява с его волнением.

У Дурханый была двоюродная сестра по имени Баскый. В детстве они уговорились, что если одна выйдет замуж, то другая придет к ней на свадьбу. Вот уже третий день веселятся па свадьбе Баскый. И попросила Баскый свою мать привести Дурханый к ней на свадьбу.

– Она затворилась и поклялась никогда не выходить из дома,- сказала мать.

– Позови ее,- опять говорит Баскый,- она ведь обещала мне. С тобой вместе она пойдет. Ты ей напомни, как мы в детстве уговаривались прийти друг к другу на свадьбу. Если она не согласится, то скажи ее отцу. А если и отца не послушается, то скажи, что Баскый руки на себя наложит, если она не придет. Грех падет на ее голову!

Мать пошла к своему брату, Тауз-хану.

– Добро пожаловать! – приветствовал ее Тауз-хан.- Ты что такая бледная?

– Баскый выходит замуж. Отпусти со мною Дурханый!

– Ты же знаешь, что она дала клятву никуда не выходить и никого не видеть. Я ее отец и то долго ее не видел. Неволить не могу. Нет, она не пойдет.

Мать Баскый очень расстроилась. Пошла она прочь И сказала:

Если услышит меня бог,
С неба упадет камень на голову твою!
Ты меня напрасно обидел,
Да сократится жизнь твоя, Тауз-хан!

Тауз-хан тоже огорчился: «Станут люди меня судить, что напрасно ее обидел. Надо было разрешить ей. Пошла бы дочка – хорошо, не пошла – не моя печаль».

И Тауз-хан тут же послал за ней женщину.

Увидела тетку Дурханый, подошла к ней, обняла. Мать Баскый рассказала, что Баскый выходит замуж, и напомнила их уговор в детстве. Отец, мол, тоже разрешил Дурханый идти.

– Придешь? – спрашивает тетка.- Если нет, то Баскый покончит с собой. Решать теперь твое дело.

– Я так долго жила в одиночестве! Как я пойду из одной деревни в другую? Оставь меня, так будет лучше.

– Помни, Баскый убьет себя, повесится. Уже петлю приготовила. Сказала, если Дурханый не придет, то грех падет на ее голову. Пойдем, я тебя так закрою, что сам Аллах не увидит! На твои семь покрывал надену еще семь. Тихонько повезу и никто не узнает!

Дурханый растерялась. Если не пойти – то кровь падет на нее, а если пойти – для нее большое мучение. Подумала: для мусульманина убийство – плохое дело.

– Ладно, придется мне пойти с тобой,- сказала Дурханый. Приказала она принести сундук, надела семь покрывал, на