Афганские сказки и легенды

Вечером Адам-хан и Миро отправились в село к Дурханый. Дом Дурханый высокий, двери закрыты. Побродили они вокруг, никакого пути не нашли. Однако стража спит, кругом тихо – тогда Адам-хан взял у Миро свой аркан и забросил его на стену, что вокруг дома. По аркану поднялся на стену, смотрит, а кругом никого нет. Миро тоже поднялся. Потом по веревке спустились они вниз, а где комната Дурхо, не знают.

– Что же делать будем? – спрашивает Адам-хан.

– Не беспокойся,- отвечает Миро. Миро пошел по дому п наткнулся на спящего человека. Потихоньку растолкал его, а это был раб. Проснулся он и давай кричать.

– Замолчи! – говорит Миро.- Мы не убивать пришли и не грабить. С чем пришли, с тем и уйдем. Помоги только нам.

Тут Адам-хан подоспел, вынул из кармана десять ашрафи * и дал их рабу. А раба того звали Буджа. Он обрадовался деньгам, повел друзей к себе в каморку, там, мол, скажете, что хотите. Тут проснулась служанка, спрашивает, в чем дело. Буджа сказал ей, чтобы не поднимала шума; ей также дали денег и Буджа рассказал ей, что Адам-хан пришел только на свидание с Дурханый, а потом уйдет обратно.

– Где Дурханый? – говорит Адам-хан.- Где ее комната? Есть ли кто с ней? Как открыть к ней дверь?

Буджа сказал, что это дом Дурханый и живет в нем только одна она.

– Из слуг здесь только я и эта служанка, но снаружи отец поставил сторожей. Комната Дурханый тут – сунь руку в ту щелку и открой задвижку. Делайте, что хотите, только не выдавайте нас, а то Тауз-хан нас убьет. Мы же притворимся, будто ничего не слыхали, и опять ляжем спать.

Адам-хан открыл ту дверь, вошел в комнату, а Миро встал на страже. Дурхо лежала на паланге, огня в комнате не было, темно. Адам-хаи подошел к палангу и положил руку на грудь Дурхо. Дурханый проснулась, подумала, что это Паяв, и ударила кулаком. Адам-хан ничего не сказал, только отпрянул назад и встал около двери. Дурханый подумала: «Если бы это был Паяв, он бы не отошел, стал бы силой меня обнимать. Значит, это Адам-хан – другой не может на это осмелиться». И Дурханый обратилась к нему с песней.

Ты скажешь, как же так?! Адам-хан тайком проник к ней ночью, какие уж тут песни? – В сказке все бывает. А к тому же они, как влюбленные, говорили тихо и нежно. Послушай-ка, что они говорили.

Дурханый начала:

Не узнала я Адам-хана, Думала,
что это Паяв! Ударила я его рукой,
Пусть отсохнет эта моя рука!

Адам-хан в ответ:

Пусть руки твои будут целы! Пусть не
коснется тебя беда! Хоть и сильно ты
ударила, Но рука твоя была мягкой, как
пух.

Дурхо опять запела:

Когда была свадьба Баскый, Туда пришли
Адам и Дурханый. Много горя я перенесла.
Иди сюда, сядь на паланг!

И начался разговор двух влюбленных.

– Есть у меня два вопроса,- сказала Дурханый.- Ты мне ответишь на них?

– Спрашивай! – говорит Адам-хан.

– В полночь, когда ты шел ко мне, какой подарок ты мне нес?

– Сердце мое!

– Что служит одеялом всему миру?

– Ночь!

Дурханый взяла Адам-хана за руку, подняла его на ноги, а сама осталась на паланге. Адам-хан жалобно пропел:

Биби *, как ты бессердечна!
Ты гордячка, нет в твоем сердце жалости!
Адама ты оставила на земле,
Сама же – на паланге.

Дурхо ответила:

Тяжело стоять на свидании, Во
рту у меня пересохло. Хан!
Поднимись ко мне, Плачут по
тебе мои кудри.

В таких разговорах провели они всю ночь. Их сердца желали только свидания. И вдруг в разгар беседы пропел петух Дурханый. Оба так и ахнули. Дурхо говорит:

Эй, петух, гнусная тварь! Чтоб язык твой отсох,
паршивец! Утро еще не пришло, а ты зовешь его. Ты прогнал Адама с паланга.

Дурханый поймала петуха и от злости бросила его в огонь. Адам-хан запел:

Вот что случилось с петухом.
Люди смотрят, дивятся, Не
вовремя пропел петух. Потому
живьем сгорел.

Дурхо ответила:

Петух пострадал от своей глупости,
Тебе говорю, еще ночь!
Тот петух хотел увести Адама,
Не вспоминай о нем, он как шайтан!

– Этот петух пропел не вовремя,- сказал Адам-хан.- Утро еще далеко. Но ты всю ночь провела в жалобах…

– Что хочу, то и буду говорить,- рассердилась Дурхо. И она пропела: