Воплотив в мраморе древний миф, автор скульптуры восточного фронтона создал воистину монументальное произведение. Передача основной идеи – рождения Афины – начинается с фигуры летящей Гебы. Вестница в развевающихся одеждах обозначает динамичный центр композиции. Остальные элементы сохранились частично или утрачены вовсе, но полный вид картины остался в росписи ваз и более поздних рельефах. В свое время уцелевшие статуи были переправлены в Британский музей, и сегодня их место занимают слепки. По мере удаления от Гебы движение успокаивается, совершенно замирая в углах, где безмятежные мойры расположились рядом с колесницей богини тьмы Селены. Уходя, ночь опускается в океан и уступает место коням Гелиоса; прекрасный Кефал лежит на скале, подставив лицо восходящему светилу.
Для композиции восточного фронтона характерны выразительные образы, исполненные обаяния и красоты здорового, гармонично развитого тела. Вначале считалось, что автор группы статуй с условным названием «Мойры» изобразил богинь судьбы, но позже мнение ученых изменилось. Теперь три женские фигуры на этом фронтоне определяются как Афродита, ее мать Диона и богиня убеждения Пейто. Последняя услышала весть о рождении Афины и своей напряженной позой выражает внимание. Прекрасная богиня любви еще не поняла значительности момента, поэтому спокойно нежится в объятиях матери. Тонкие хитоны богинь облегают тела, не скрывая, а, напротив, подчеркивая крупные женственные формы. Похожим значением наделены гиматии, ниспадающие с плеч и бедер каскадом тяжелых складок.
Наряду с пластическим талантом, безвестный скульптор показал свои способности в построении композиции. Тр и женские фигуры мастерски вписаны в рамки треугольника фронтона. Мягкие контуры плеч сидящих героинь вместе с движением складок соответствуют падающей линии треугольника. Горизонтали фронтона вторят драпировка плаща, силуэты сидящей богини и свисающего со скалы ковра. По тому же принципу с противоположной стороны фасада расположена статуя охотника Кефала – бога зари, полулежащего на скале, покрытой шкурами и тканью. Молодое натренированное тело юноши выражает представления греков о мужской красоте. Подобно мойрам, его образ исполнен безмятежности, столь ценимой в Афинах и часто упоминавшейся в трудах эллинских философов, например Демокрита: «Цель жизни заключается в хорошем расположении духа, которое не тождественно удовольствиям, но равно состоянию души, живущей спокойно, без печали, страха и страданий».
Правый угол фронтона изначально украшала голова коня Селены, которую немецкий поэт И. Гёте назвал «окаменелым прототипом лошади, вышедшим из рук природы». Невозможно не признать, что автор изображения создал шедевр и, кроме того, нашел форму для воспроизведения торжественной сцены. Гелиос появляется из волн в тот момент, когда колесницу Селены почти скрыл океан. Античный ваятель оставил на «водной глади» верхние части тела богов, фрагменты колесниц и головы коней. Заполнив углы фронтона неполными фигурами, он впервые использовал в скульптуре приемы монументальной живописи.
Мраморные животные Парфенона настолько совершенны, что в отдельных случаях превосходят человеческие изображения. В большей мере это относится к скульптурной декорации западного фронтона храма. Несмотря на то что здесь сохранилось большее количество деталей, повреждены они гораздо сильнее, чем с восточной стороны. Удивительно динамичны главные фигуры композиции – увлеченные спором Афина и Посейдон. Окруженные фигурами аттических богов, они соседствуют с земными героями: рядом с обожествленными афинскими царями Кекропом и Эрехтеем показаны их правившие потомки.
Создателям декоративного богатства Парфенона удалось выразить славу родного города и восхищение его народом. На метопах восточной стороны храма представлена борьба олимпийских богов с гигантами. С северной стороны помещены сцены Троянской войны, в западной части изображено сражение Тесея с амазонками, а в южной – бой лапифов с кентаврами. Мотив боя человека с животным варьируется с поразительным разнообразием. На каждой плите показаны только две фигуры: грек побеждает, борется из последних сил, лежит поверженный под ногами чудовища. С большим мастерством переданы мускулистые тела, лошадиные крупы, напряженные позы героев. Не впадая в излишний натурализм, все авторы изображений сохранили уровень высокого, героического искусства.