Афины. История великого города-государства

Высшие сферы европейской политики внезапно превратились в сцену довольно захватывающего общедоступного театрального представления. В афинском лагере были две непохожие друг на друга фигуры. Там был Ципрас – улыбчивый, излучавший приятную уверенность и не говоривший ни на каком языке, кроме греческого. Он был похож на шаловливого, но добросердечного мальчишку, к которому трудно испытывать неприязнь. Рядом с ним был самый необычный из европейских министров финансов, Янис Варуфакис – в высшей степени красноречивый двуязычный экономист и специалист по теории игр, имевший опыт работы в левых академических учреждениях Британии, Америки и Австралии. Ни тот ни другой никогда не надевали галстуков. Варуфакис превосходно говорил по-английски с довольно аристократическим выговором с легким оттенком иностранного акцента, что характерно для выпускников самых престижных частных школ Афин. (Он учился в такой школе благодаря благотворительной стипендии.) В остальном он резко отличался от всего типичного. Ему было тридцать три года, он был подтянут и любил мотоциклы, рубашки без воротника и кожаные куртки. Его критика европейского финансового истеблишмента восхищала как левацки настроенную молодежь многих стран, так и суровых английских тори.

Варуфакис неоднократно предупреждал своих немецких собеседников о необходимости предотвратить возможное на волне социального недовольства возрождение фашизма в Европе. Такая тенденция уже начинала проявляться в неблагополучных районах Афин: крайне правое движение «Золотая заря» зарабатывало политический капитал на экономических трудностях и межрасовой напряженности. Тем временем одним из первых действий Ципраса после прихода к власти стало возложение венка в память 200 бойцов Сопротивления, казненных 1 мая 1944 г. в афинском красном районе Кесариани. Этот жест произвел огромное впечатление на тех, в чьих семьях существовали левацкие традиции. Освоившись у власти, пестрая команда Ципраса быстро поняла, какая перед ней стоит дилемма. Она победила на выборах благодаря обещанию положить конец финансовой опеке Греции со стороны жестокосердных чужаков, осуществлявшейся посредством «меморандумов» о мерах, которые греческий парламент должен был утверждать, не задавая лишних вопросов. Деньги, полученные в рамках второго пакета помощи, подходили к концу, а идти на политические издержки, связанные с получением третьего пакета, новое правительство не хотело. Вместо этого оно попыталось добиться пересмотра договоренностей о всей массе долгов, в том числе о частичном прощении задолженности, которое сделало бы положение Греции более устойчивым. Международный валютный фонд согласился с идеей списания долгов, но европейцы – в особенности Германия – твердо заявили, что она не может быть осуществлена, пока Греция остается в еврозоне. Можно было обсуждать перенос сроков выплаты, но не списание задолженности. Варуфакис раскритиковал эту позицию, объявив ее бесчестной махинацией в стиле «продлевай и надейся», что проблема окажется вопросом всего лишь ликвидности, а не платежеспособности.

Его мудреные доводы часто бывали вполне основательными, но сердитые немецкие политики считали, что стране, которой помогает подняться с колен значительная и дорогостоящая европейская помощь, не следует выступать с высокомерными поучениями. К концу февраля 2015 г. правительство договорилось о продлении уже существовавших кредитных договоренностей. При этом подразумевалось, что к началу лета должны состояться новые переговоры, как по экономической политике Греции, так и по дальнейшим кредитам. Надвигался кризис.