Афины. История великого города-государства

В наше время летописцем Фив и «фиванской весны» стал Пол Картледж, который представил в 2020 г. вдохновенный труд об этом городе, написанный в рамках его продолжающейся борьбы с излишне афиноцентричными взглядами на греческую историю. Любое такое произведение обладает тем дополнительным достоинством, что позволяет по-новому взглянуть и на Афины, а также на то, как они реагировали на восстановление могущества соседей. (См. Cartledge Paul. Thebes: The Forgotten City of Ancient Greece. L.: Picador, 2020.) Кроме того, Картледж является признанным авторитетом по вопросам эволюции афинской демократии. В этой области ему приходится иметь дело с тем парадоксальным обстоятельством, что мы располагаем гораздо более подробными свидетельствами о политическом устройстве IV в. до н. э., чем о предыдущей эпохе. В связи с этим информацию о золотом веке приходится реконструировать исходя из того, что нам известно о позднейшем времени.

Джосайя Обер и его коллега по Стэнфорду Федерика Каругати поделились со мной неопубликованной статьей, в которой развивается идея о том, что практика графэ параномон (γραφή παρανόμων – политический процесс по обвинению в нарушении закона, возбужденный против граждан, предлагающих Народному собранию некорректные или вредные законопроекты) представляла собой изменение, хотя, возможно, и благотворное, призванное ограничить ту беспредельную власть, которой собрание пользовалось в V в. до н. э.

Рассказ о мошенничестве в сфере морских грузоперевозок, призванный проиллюстрировать перипетии торговой и судебной жизни, позаимствован из речи Демосфена «Против Зенотемида»[228]. О Демосфене гораздо больше говорится в главе 7.

7. Пляска смерти с Македонией

Наши знания о войнах между греческими государствами начиная с середины IV в. до н. э. довольно смутные. За неимением ни великих историков вроде Фукидида, ни даже прилежных летописцев вроде Ксенофонта приходится заниматься весьма изобретательным объединением отрывочных сведений. Например, хотя битву на Крокусовом поле часто называют самым кровопролитным столкновением в греческой истории, о ее ходе точно известно сравнительно немногое. Нет у нас и достоверной ее датировки, хотя большинство исследователей считают, что она произошла в 353 или 352 г. до н. э. Главным письменным источником информации об этом событии является Диодор Сицилийский, греческий историк I в. до н. э., написавший монументальное сочинение под названием «Историческая библиотека» (Ἱστορικὴ Βιβλιοθήκη), из сорока томов которого сохранились пятнадцать[229].

Мне посчастливилось дважды посетить Эги и близлежащую Вергину в 2018 г., оба раза по приглашению доктора Ангелики Коттариди, которая переняла роль главного энтузиаста македонской археологии в Греции от своего знаменитого учителя Манолиса Андроникоса. Во второй приезд я имел удовольствие присутствовать при встрече греческих, турецких и западноевропейских ученых, обсуждавших утверждение доктора Коттариди, что наследие Филиппа и Александра следует рассматривать как палимпсест перекрывающихся и взаимосвязанных эпох и культур. Она убедительно показала, что Филипп не менее достоин изучения, чем Александр, и разработала планы расширения выставляемых в Эгах материалов так, чтобы они отражали драматические отношения между отцом и сыном и поразительное значение македонских завоеваний для всего мира. Именно эта точка зрения отражена и в монументальном труде Адриана Голдсуорти «Филипп и Александр: цари и завоеватели» (Goldsworthy A. Philip and Alexander: Kings and Conquerors. L.: Head of Zeus, 2020). В третьей главе работы Голдсуорти приводится объективное рассмотрение развития отношений между Македонией, Афинами и другими греческими городами-государствами.

Никто никогда не приписывал подобной же объективности Демосфену, также удостоившемуся биографии работы Плутарха и, по общему мнению, бывшему одним из самых убедительных ораторов в истории. Многое из того, что известно о назревавшем столкновении между Македонией и Афинами, позаимствовано из обличений Филиппа (и трусости афинских сограждан), содержащихся в трех великих речах, известных как филиппики. Кроме того, речи Демосфена являются важнейшим источником сведений о внутриполитических проблемах Афин в конце IV в. до н. э., в том числе спорах о расходах на военно-морской флот и социальном обеспечении.

Демосфен создает некоторые затруднения для нынешних греческих летописцев долгой истории Греции, подобных Константину Папарригопулосу. Хотя этот оратор был величайшим воплощением афинской решимости и афинского патриотизма, он называл македонцев «варварами», то есть отказывал им в принадлежности к семейству греков. Папарригопулос, составивший авторитетную энциклопедию, принадлежит к числу тех, кто считает реакцию Демосфена на рост могущества Македонии оторванной от реальности. К противоположному лагерю принадлежит старейший американский антиковед Дональд Каган: он видит в Демосфене Черчилля Древней Греции.