Афонский период жизни архиепископа Василия (Кривошеина)

Единственное, пожалуй, определенное ответвление, которое выражает о. Геронтий, — это то, что обитель наша изгнала незаконным якобы образом и несправедливо рясофорного послушника Паисия Ипсиланти. По сей причине и посылаем вместе с сим копии постановлений Монастырского Собора от 14 и 24 июня, которые содержат подробные данные, освещающие сущность и развитие этого дела. Из сравнения этих протоколов с жалобами о. Геронтия делается ясным, с каким пристрастием, а иногда и попросту ложно, излагаются им обстоятельства дела (как, например, является ложью «ответственное» утверждение о. Геронтия о том, что ему посылалось увольнительное свидетельство бр. Паисия, котрое о. Геронтий не принял. См. об этом приложение 3).

Отсылая к содержанию этих протоколов, ограничимся пока следующими замечаниями.

1) Поводом ко всему делу бр. Паисия послужило столкновение, происшедшее между двумя греками, чем исключается подозрение, что в настоящем случае обитель действовала под впечатлением национального пристрастия.

60

Письмо Игумена Свято-Пантелеимонова монастыря

2) Несмотря на утверждение по сему поводу о. Геронтия, бр. Паисий — ещё не монах, но пока только рясофорный послушник, коему была прочтена простая молитва на ношение рясы, без принятия от него монашеских обетов, что, как известно, не есть пострижение и не делает кого-либо монахом. К сему, и Свящ. каноны воспрещают принимать кого-либо окончательно в число братства прежде окончания 3-летнего срока испытания. Брат же Паисий, как прибывший в Свящ. обитель только 9 мес., не может быть рассматриваем и с этой канонической точки зрения ничем другим, как только послушником.

3) Вследствие невыносимого поведения бр. Паисия уже ушли из Св. обители два брата-грека (Григорий и Герасим), в случае дальнейшего пребывания его в общежитии предполагал уйти ещё один грек (о. Иустин), лучший из греческих певчих. Не желание уничтожить греческое братство, как выражается в своем несвязном докладе о. Геронтий, но защита безпричинно обиженного (бр. Герасима) и стремление предотвратить дальнейшие уходы из братства греков, неизбежные в случае дальнейшего пребывания бр. Паисия, были приняты в основание удаления его из обители.

4) В отношении бр. Паисия нашей Св. обителью строго были соблюдены все формальности, предписанные в подобных случаях Свящ. Патриархией и Синодальным сигиллионом (1875 г.), содержащим следующее: «Совместно жительствующие все должны подчиняться и повиноваться законному своему игумену и внимать его распоряжениям и увещаниям, без всякого вообще противодействия и противоречия, но исполняя все, что будет повелено им. Желающий же не подчиняться, после первого и второго вразумления, по Апостолу, да изгонится ими , чтобы и других не повредил» (бр. Паисию было сделано своевременно 3, а не только 2 увещевания, как сего требует сигиллион). По сигиллиону, постановления которого имеют для нас силу закона, Игумен может изгонять неподчиняющихся и вредных для нашего общежития монахов (тем более послушников). Никакая постепенность предыдущих наказаний, кроме двух увещеваний, не требует Сигиллиона, решение изгнания принадлежит суду игумена, и все дело рассматривается как внутреннее, не имеющее нужды в утверждении и не могущее быть пересмотренным кем-либо другим. Неприемлемым так же является мнение о том, что какие-либо новые законы могут лишить игумена нашей Свящ. обители каких-либо прав, вытекающих из Патриарш. сигиллиона. Потому что этот сигиллион, который дан нам «в показание и утверждение вечное», воспрещает, под угрозой клятв и отлучения от Св. Троицы, переменять или изменять кому-либо, даже до малейшей черты, освященный сигиллионов порядок.

61

Монах Василий — грамматик обители: документы монастыря 1925-1940 гг

Ввиду всего этого удаление бр. Паисия является законным и вполне правильным, жалобы же по сему поводу о. Геронтия лишены оснований. Засим переходим к исследованию других его обвинительных пунктов, хотя они и неопределены и не указывают конкретных событий.

О. Геронтий обвиняет Свящ. обитель в том, будто бы она не принимает в общежитие греков, следствием чего является уменьшение числа их в обители — обстоятельство, к которому мы стремимся якобы умышленно.

Все это, разумеется, противоречит, действительности за самые последние годы, когда, благодаря запретительным мерам Уважаемого греческого правительства, совершенно прекращен всякий доступ русским на Св. Гору и, как следствие сего, поступление их в нашу Свящ. обитель, нами были приняты 6 молодых греков, а именно: Пантелеимон (1927), Иеремия (1929), Христофор (1929), Паисий (1930), Герасим (1930), Григорий (1930). Только по национальным причинам нами не отвергается никто, и, конечно, невозможно требовать, чтобы мы принимали без разбора первого пришедшего только потому, что он принадлежит к определенной национальности (в данном случае греческой).