Африканская книга

Предки народа мерина, населяющего центральную часть острова, прибыли сюда две тысячи лет назад с северо-востока, предположительно из Индонезии (в традиционных верованиях мерина северо-восточное направление считается священным; северо-восточный угол дома принято окуривать благовониями). Столичные жители имеют австронезийскую внешность, на африканцев они не похожи. Но кроме мерина на Мадагаскаре проживают еще семнадцать племен. Одни похожи на индийцев, другие — на индонезийцев, а те, что обитают ближе к побережьям, имеют черты банту[237]. Их предки приплыли не из Индонезии, а, по-видимому, из Мозамбика. Но и они не считают себя африканцами. В отличие от какой-нибудь дельты Нигера, где сорок этнических групп говорят на совершенно разных, неродственных языках, но выглядят одинаково, здесь племена, принадлежащие к трем расовым типам, говорят на одном языке и называются одним этнонимом — малагасийцы, или «гаси». Ибо Мадагаскар — не Африка, а восьмой континент. Отщепенец, блудный сын праматери Гондваны. Девяносто процентов здешней флоры и фауны уникальны, их нет больше нигде на Земле. Рай лесов и лемуров, так точно. Вот только лямблиоза, шистосомоза и туберкулеза здесь не меньше, чем в Западной Африке. Да и по части зловония Антананариву не уступает Киншасе и Лагосу. Но не надо торопиться с выводами, верить на слово мозамбикскому футбольному тренеру, случайному попутчику из Мапуту, с его рассказами об антиафриканизме малагасийцев.

А главное, говорю я себе, не надо уподобляться тем бесстрашным и бестолковым немецким туристам (помнишь их по дороге в Ранумафану?), досужим первопроходцам в экстравагантных шляпах а-ля доктор Ливингстон, с дорогими фотоаппаратами наперевес; не надо охотиться за идиллическими красотами и редкой фауной там, где человеческая жизнь от начала до конца проистекает за чертой бедности. Не надо увлекательных путешествий в голодный край. Если уж ездить в такие места, то только с тем, чтобы попытаться что-то сделать. Я это понял еще, когда был в Мали, и теперь повторяю с упорством бывалого самообманщика: я — не турист, я — не турист, я приехал по делу. Но ведь и мое воображение в предвкушении путешествия рисовало картины если не из мультика «Мадагаскар», то уж точно из книги Уильяма Берроуза «Призрачный шанс»: «Он видел поселок, свежеиспеченные красные кирпичи и соломенные крыши, уже лишенные признаков времени, словно домики сказочной страны. Он мог разглядеть тени под причалом, снующих рыбок, чистую голубую воду залива, скалы и листву; все плыло в прозрачной, не обрамленной картине… Он пробирался сквозь гигантские папоротники и вьющиеся растения в зеленой тени, не пользуясь саблей, остановился на краю поляны. Плененное мгновение, и вот куст, камень, бревно дрогнули, появилась стая кольцехвостых кошачьих лемуров; они горделиво прохаживались взад-вперед, красуясь друг перед другом, завитки хвостов над головой…»[238] Берроуз никогда не бывал на Мадагаскаре, и его живописание — не больше, чем опиатный сон. Да и самого предмета повествования, анархического государства Либерталия, основанного английскими пиратами на севере Мадагаскара в XVII веке, по всей видимости, никогда не существовало. Но убедительней сна не найти. Жаль, что надо просыпаться.