Африканская книга

В ганском городке Эльмина была клиника, но не было врачей; на Мадагаскаре, в госпитале Равуаханги Андрианавалуны, были врачи, но не было оборудования, чтобы лечить пациентов. В Национальном госпитале Кениаты были и врачи, и оборудование, но за неделю до нашего приезда завотделением онкологии, доктор Элиуд Муругу Нжугуна, умер от сердечного приступа во время утреннего обхода. Если учесть, что в пятидесятимиллионной Кении всего девятнадцать онкологов и из этих девятнадцати Нжугуна был самым авторитетным, его смерть можно считать национальной трагедией. В «Маслятах на Мадагаскаре» я рассказывал, как выглядит лечение раковых заболеваний в большинстве африканских стран. Кения, при всей своей относительной развитости, — не исключение. Онкобольные и их семьи, съезжающиеся со всех концов страны в единственный центр, где им могут оказать необходимую помощь, располагаются на лужайке перед входом в раковый корпус и живут там, кто в палатке, кто в картонной коробке, неделями и месяцами дожидаясь своей очереди. Сидя на госпитальной траве, мать нянчит ребенка с опухолью в пол-лица, кормит его с ложечки полезной кашей «уджи ва уимби»[305] — единственным лекарством, которое у нее есть. Больные всех возрастов, изможденные, обезображенные болезнью, свыкшиеся с болью и страхом, покорно толпятся в коридорах онкологического отделения, жмутся к стенкам, пропуская хмуро-деловитых демиургов в белых халатах. Пахнет карболкой и грибковой инфекцией. Дорога в конференц-зал, где собирают утренний консилиум, помечена отпечатками ног, нарисованными вместо стрелок на бетонном полу.

Нас встречает старший техник-дозиметрист Мучеузи, добродушный толстяк с неправдоподобно интонированным смехом. Он смеется нараспев, полусмеется-полупоет. «Ха’а-а-ха’а-а-ха’а-а». Так может смеяться только монструозный обаяшка-инопланетянин из какого-нибудь научно-фантастического мультфильма, эдакий Громозека. Он такой и есть. «Ха’а-а-ха’а, хабари за асубухи[306]… ха’а-а-ха’а-а-ха’а-а… Слушайте все. Сегодня наши любимые уалиму[307], Алекс и Прашант, прочтут нам, э?.. еще одну важную лекцию… Лим… лимфати…ческое рас-про-стра-нение раковых опухолей… э-э… желудочно-кишечных… опухолей, эге… анатомия… Это важно, и я надеюсь, что вы, — он обводит пальцем аудиторию, — запишете и усвоите все, что они нам тут расскажут… и что вы будете, э?.. будете применять это, аха… в клинической практике… Сауа?[308] А сейчас мы должны почтить наших уалиму, как это у нас принято, э?.. Традиционное кенийское чествование… моджа!.. мбули!.. тату![309]» На счет три все студенты хлопают в ладоши — три хлопка, два хлопка, один. Карибуни! Асанте сана! [310]

Так начинается каждое утро. В восемь часов мы с Прашантом на пару читаем лекцию перед аудиторией в сорок человек. Нас слушают с напряженными лицами, ни следа от обычной улыбчивости. Изо дня в день аудитория меняется; постоянных слушателей — меньше половины. Постоянные — это подчиненные Мучеузи, дозиметристы и медицинские физики, несколько студентов-медиков. Остальные могут быть кем угодно, от уборщицы до завотделением ортопедической хирургии. Кем угодно, кроме, собственно, онкологов-радиотерапевтов. Это редкие птицы, на всю Кению их четверо (Нжугуна был пятым, вернее первым). На наши лекции они не ходят, слишком заняты. Но это еще полбеды. Дело в том, что их занятость не позволяет им даже лечить пациентов. Основную часть работы выполняют Мучеузи и его команда. Это они, а не врачи решают, что именно и как именно облучать. Но каким образом они это решают? Ведь для онколога-радиотерапевта, как и для хирурга, чуть ли не главное — досконально знать анатомию. Мучеузи, будучи техником-дозиметристом, анатомии, конечно же, не знает; все его познания — из Интернета. Поэтому не приходится удивляться, когда вместо простаты здесь по ошибке облучают мочевой пузырь. От такого лечения волосы дыбом, но мы приехали не затем, чтобы приходить в ужас и сокрушенно качать головой. Надо работать с тем, что есть. Стало быть, рассудили мы с Прашантом, будет больше толку, если мы сосредоточимся не на внедрении сложных технологий вроде «лучей с модулированной интенсивностью», а на преподавании базовых вещей вроде анатомии. Мы должны обучить тех, кто, не будучи врачами, вынуждены выполнять работу врача, и от того, как они справятся с этой чужой работой, зависят тысячи жизней.