Африканская книга

Впрочем, главной писательницей этого поколения в Зимбабве считается не Вера, а Цици Дангарембга, автор романа «Беспокойные обстоятельства», зачисленного газетой The Guardian в десятку лучших африканских романов XX века. «Беспокойные обстоятельства» увидели свет в 1988 году, а в 2019‐м вышло продолжение под названием «Это плачевное тело». Та же героиня, независимая и неуживчивая Тамбудзаи, в новых обстоятельствах. Новая книга была бы хороша, если бы не навязчивый литературный прием, режиссерская находка — повествование «от второго лица». Вместо «Тамбудзаи идет по улице» пишется «Ты идешь по улице» и так далее. Эту находку мы уже видели у сомалийца Нуруддина Фараха в романе «Карты», да и он, кажется, был далеко не первым, кто к ней прибегал. Дангарембга пишет не в пример лучше Фараха, но беспрестанное «тыканье» мешает восприятию текста. А может быть, дело даже не в этом, а в том, что за тридцать лет, прошедшие с момента публикации «Беспокойных обстоятельств», зимбабвийская литература вышла на другой уровень, авторы нового поколения пишут куда лучше, чем их предшественники, и проза Дангарембги уже не поражает, как когда-то.

Новое поколение — это Брайан Чиквава («Хараре-Норт»), Новайолет Булавайо («Нам нужны новые имена»), Александра Фуллер («Не подходите к собакам сегодня ночью»[389]), Иэн Холдинг («Что случилось с нами»), Новуйо Тшума («Дом из камня»). Это множественность нарративов как воплощение того самого многорасового и многонационального государства, которое сулил зимбабвийцам Роберт Мугабе. Чиквава и Булавайо пишут о жизни чернокожих эмигрантов; Холдинг и Фуллер — об опыте белых зимбабвийцев при Мугабе; Тшума — о ндебеле. Казалось бы, здесь, как и в ЮАР, можно говорить о нескольких обособленных традициях: дескать, у белых своя литература, у черных — своя, у цветных — своя. Но в данном случае это не так: у белого зимбабвийца Холдинга куда больше общего с чернокожей ровесницей Булавайо, чем с белой предшественницей Дорис Лессинг. Возможно, в инаугурационных посулах Мугабе что-то все-таки было. Недаром в Зимбабве возник такой феномен, как рок-группы, которые состоят преимущественно из белых музыкантов, но поют при этом на шона и ндебеле (причем некоторые продолжают петь на этих языках даже после эмиграции в Европу). Впрочем, дело тут, конечно, не в политике Мугабе, а во времени. Новое поколение, к которому принадлежат Холдинг и Булавайо, живет в мире Интернета, Фейсбука, Твиттера, Ватсапа, и эти способы коммуникации стирают многие из прежних границ. Булавайо эмигрировала в Америку в подростковом возрасте, и, читая ее замечательный мемуар, я обнаруживаю, что ее эмигрантское детство очень близко по ощущениям к моему собственному. Тот факт, что я родом из России, а она — из Зимбабве, оказывается малозначащим. Что же касается литературных родословных, информационная и коммуникационная открытость новой эпохи дает порой самые удивительные результаты. Все наследуют всем. Александра Фуллер называет себя ученицей Цици Дангарембги, Иэн Холдинг продолжает линию Кормака Маккарти и Дж. М. Кутзее. Все это вполне закономерно. Но вот перед нами книга тридцатилетней зимбабвийки Новуйо Тшумы. С первых же страниц становится понятно, что эта молодая писательница прочла все, что можно и нельзя, от средневековой поэзии до канона западной философии. Она легко управляется с идеями Бергсона и Витгенштейна, уместно и остроумно использует их, не утомляя при этом читателя своей эрудицией, не выставляя ее напоказ. Она читала всех, но чем дальше я читаю ее виртуозную книгу, тем больше утверждаюсь в своем мнении, что главный учитель Тшумы — Владимир Набоков. Это у него она училась отношению к слову, построению сюжета, вниманию к деталям. И мне кажется, учитель, известный своей требовательностью и категоричностью «strong opinions», остался бы ею доволен.

* * *

Когда пересекаешь границу из Ботсваны в Зимбабве, пейзаж меняется так же стремительно, как на границе между Намибией и Ботсваной. В Зимбабве нас встречает лес, родной, чуть ли не русский, с какими-то березо- и осиноподобными деревьями (позже выяснится, что это — «мсаса» или «зебровое дерево»). Ехать и ехать вдоль этого леса, среди этих пейзажей с календаря «Русская природа», пока не доедем до города, где моя коллега Айссату трудится сейчас на благо медицины под началом фонда семьи Клинтон.