Агами

— Не думай, что это ошибка. «Печора» рассосётся, это неизбежно. Людей загнали сначала в кластеры, оттуда большинство ушло в новые агломерации и слилось с новыми людьми, с переселенцами. Где сейчас кластеры? Почти не осталось. Оставшихся непонятливых переселили в «Печору». Что это такое, ты видишь. Каторга. Извечная русская каторга, ничего нового — освоение территории за счёт собственного населения. Возьми человека, отбери у него всё, отправь долбить мерзлоту и лес валить за пайку хлеба и баланду. Неэффективно, но дёшево и отработано в деталях. Достоевского бы туда сейчас, посмотреть, как мёртвый дом его живёт и здравствует. Вдруг и тюремщиков каких узнал бы, наследственных там много.

— Может, и есть там Достоевский, — осторожно сказал Вадим.

— Может, — согласился Денис Александрович, — даже уверен, что есть. И Циолковский есть, может, и Тесла новый. Но у нас нет задачи искать таланты. Наша задача — интеграция коренного населения. Это важнее, талантов и так понаехало немерено. Постепенно старые люди вымрут, а новые уйдут в агломерации, не век же зоны топтать.

— А зэки новые? Их же тоже много, и всё больше становится, — спросил Вадим о том, что волновало по-настоящему, — и на них у нас влияния нет никакого.

— Нашего влияния там и не надо, — ответил шеф, — там блатные сами разбираются. Приспособятся. А сидеть зэки скоро будут в тюрьмах, не будет больше лагерей, как только «Печора» закончится. Весь мир давно понял, что тюрьмы — дешевле и эффективней, чем лагеря, но мы всё искали, где бы ещё человека побатрачить заставить, а лучше уморить в рабстве. Даже когда промышленность в стране уничтожили, когда людям и на воле работать стало негде, мы всё думали, куда арестанта отправить работать. Да ты не застал.

— Ну так зачем всё-таки нужно было транспортный узел строить в «Печоре»? Там же только коренное население, — подумав, всё же переспросил Вадим.

— Построили не для этого населения, — коротко ответил Денис Александрович.

— А для какого?

— Для будущего. Север — место богатое.

Прав был шеф. «Печора» раньше была пошире, границы заканчивались южнее и западнее, а теперь там всё застроено, там шахты и заводы. Агами теперь ровно на границе. К югу — свободные города, к северу — пенитенциарный кластер. И на юге населения всё больше, а на севере год от года убыль. И прибывающее, свободное население поджимает тюремный кластер, сужает его, заполняет пустоты. Каждый год границы пересматривают. А ведь это — единственный кластер, где УПБ ещё нужно, подумал Вадим. Некоторые считали, что их оставят работать и потом, в городах тоже, но те, кто поумнее, сомневались. А самые умные и не сомневались. Не нужны они больше нигде. Только лагеря со своими людьми контролировать. А ничем больше они и не занимались никогда — контролировать человека, чтобы загнать в лагерь, а потом следить, чтобы не вышел. Неприятная такая мыслишка, сложно избавиться.

Пока пили кофе, Вадим смотрел вокруг. Люди прибывали вертолётами, небольшими самолётами, дважды сработал клапан 60MD, оттуда вывалились толпы. Свободные люди, разных рас и профессий. Разные языки — и русского тоже много. Вадим почувствовал, что рад этому. Что среди этих спешащих людей много тех, кто говорит на его родном языке, они идут свободно, не озираясь по сторонам, не складывая руки за спиной, торопятся на работу или просто путешествуют. И над ними не висит он, Вадим, со своим УПБ. Нет у него полномочий подойти к этим людям, говорящим по-русски, и доставить куда-то. Или установить за ними наблюдение. Или прослушивать их коммуникаторы. Ему захотелось так же встать и пойти, неважно куда, главное чтобы именно так — неважно куда.

Но потом он увидел этап — два десятка мужчин и несколько женщин, в одинаковых чёрных робах. Их тоже привели с вертолётной площадки, но не с общей, а со специальной. Их провели через зону прибытия, совсем недалеко, и Вадим видел их лица. Они выделялись, им уступали дорогу, люди отводили глаза от них, как во все века люди отворачивались от каторжан, бредущих по тракту. Их подвели к дверям, через которые Вадим с Игорем прошли вчера внутрь, а сегодня должны были пойти обратно, наружу. Лазеры системы опознавания бесшумно задвигались. Лучше бы сразу расстреляли, на входе, подумал Вадим и отбросил эту мысль. Мягким стал. Собраться надо.

— Вот они, — прервал его раздумья нетерпеливо и радостно Игорь.

С той же специальной вертолётной площадки шли четверо. Они тоже выделялись среди людей, им уступали дорогу. В лесном камуфляже, в полной экипировке, вооружённые. Элита, спецназ.

Поздоровались коротко, быстро обсудили план. Вадим знал двоих — были выезды. Игорь знакомился с парнями, представлялся и тряс руки.

— Тряский какой. Куда несётся? Не на прогулку же идём. Пострелять неймётся? — спросил один из знакомых бойцов тихо.

Недовольно спросил. Не любят такие люди спешить туда, где смерть.

Вадим не ответил.

Глава 16. Третья гостья