Агент 'Н' или 'М'

В данном случае сведения о Томми обрывались на том, что, пообедав с капитаном Хейдоком в "Приюте контрабандистов", он вернулся в пансион "Сан-Суси", у ворот которого его и видели в последний раз. Исходя из этого, Алберт поднялся до ворот "Сан-Суси" и минут пять с надеждой взирал на них. Но так как вдохновение его не осенило, он медленно и сокрушенно поплелся к "Приюту контрабандистов".

На этой неделе Алберт тоже побывал в кино, и "Странствующий менестрель" произвел на него сильное впечатление. Просто поразительно, до чего романтично! А судьба героя напоминает его собственную. Как и звезда экрана Лэрри Купер, он играет роль верного Блонделя, который разыскивает своего господина, заточенного в темницу.

Алберт тяжело вздохнул: ему вспомнилась нежная мелодия "О, Ричард, мой король", которую верный трубадур так чувствительно распевал под всеми лежавшими на его пути башнями. Экая жалость, что у него нет слуха - не умеет он схватить мотив. Правда, в последнее время опять пошли в ход старые песни.

Если б в мире, кроме нас с тобою,

Не было, родная, никого...

Алберт остановился и оглядел ворота "Приюта контрабандистов", аккуратно выкрашенные белой краской. Вот, значит, куда ходил обедать хозяин. Алберт поднялся еще немного вверх и вышел на холмы. Нигде ни души. Только трава да овцы.

Ворота "Приюта контрабандистов" распахнулись, пропуская машину, в которой сидел крупный мужчина в гольфах. Рядом с ним стояли клюшки. Он вывел автомобиль на дорогу и покатил вниз по холму.

"Капитан Хейдок, не иначе", - сообразил Алберт, снова спустившись вниз, и стал приглядываться к "Приюту контрабандистов". Недурное местечко. Славный садик, красивый вид. "Ты меня любила б всей душою", - напевал он, одобрительно взирая на виллу.

Из дома, через боковую дверь, вышел человек с мотыгой и скрылся за калиткой сада. В Алберте, который разводил у себя на заднем дворе салат и настурции, мгновенно проснулось любопытство. Он приблизился к вилле и вошел в открытые ворота. Да, недурное местечко.

"Ты меня любила б всей душою", - прогудел еще раз Алберт. Опять сбился! Эта строчка уже была. Вот потеха! Капитан, кажется, держит свиней. Ишь, как протяжно хрюкают! Постой-ка, под землей они, что ли? Любопытно! Разве погреб место для свиней?

Да нет, какие там свиньи! Просто кто-то похрапывает. Завалился спать в подвале и храпит... Денек подходящий - сам бог велел вздремнуть, только вот место для сна странное какое-то.,

Жужжа, как шмель, Алберт подошел к дому. Вот откуда храп - из этой отдушины. Храп, храп, храп, выдох, выдох, выдох, храп, храп, храп. Странно, очень странно! В этих звуках есть что-то страшно знакомое...

- Ого! - чуть не вскрикнул Алберт. - Да это же 80S! Точка, точка, точка, тире, тире, тире, точка, точка, точка.

Он быстро оглянулся вокруг, опустился на колени и что-то тихо выстучал по железной решетке подвальной отдушины.

Глава тринадцатая

Уснула Таппенс в самом радужном настроении, но ей пришлось поплатиться за это жестоким упадком духа в бессонные предутренние часы, когда мрачные предчувствия особенно легко овладевают человеком.

К завтраку, однако, она повеселела, и причиной такой перемены было письмо, лежавшее на тарелке миссис Бленкенсоп и надписанное неуверенным почерком с наклоном влево.

Послание это ничем не напоминало корреспонденцию, аккуратно поступавшую к Таппенс от Дугласа, Раймонда, Сирила и других мифических лиц, и состояло сегодня из ярко раскрашенной открытки с изображением песика Бонзо, на которой каракулями было выведено: "Прости, что не могла написать. Все хорошо. Моди". Таппенс отодвинула открытку в сторону и распечатала, письмо. Оно гласило:

"Милая Патриция!

К сожалению, тете Грейси стало хуже. Врачи, конечно, не говорят ничего определенного, но я понимаю, что дело идет к концу и надежды мало. Если хочешь повидать ее перед смертью, постарайся приехать сегодня в Йерроу поездом 11.20. Наш друг встретит тебя с машиной.

Даже при таких печальных обстоятельствах буду счастлива видеть тебя, дорогая.

Всегда твоя

Таппенс".

Таппенс еле удержалась, чтобы не вскрикнуть от радости, не без труда изобразила на лице похоронное выражение и с тяжелым вздохом опустила письмо на стол. Вслед за тем она изложила его содержание об5еиМ слушательницам - миссис О'Рорк и мисс Минтон, которые с неподдельным сочувствием выслушали ее рассказ.

После завтрака Таппенс позвонила портному, отменила примерку юбки и пальто, а затем разыскала миссис Перенну и объявила, что, вероятно, отлучится на несколько дней. Как полагается в таких случаях, хозяйка выразила ей свое соболезнование. Вид у миссис Перенны был усталый, выражение лица - тревожное.

- О мистере Медоузе все еще никаких известий, - сказала она. - Не правда ли, очень странно?

- Он наверняка стал жертвой несчастного случая, - вздохнула миссис Бленкенсоп. - Я сразу это сказала.

- Нет, миссис Бленкенсоп, будь это несчастный случай, нам бы уже дали знать.

- А что еще могло произойти? - спросила Таппенс.