Агент Зигзаг. Подлинная военная история Эдди Чапмена, любовника, предателя, героя и шпиона

Тар Робертсон был человеком хладнокровным. Однако, когда утром 21 января из «наиболее секретных источников» была получена свежая порция радиоперехватов, он чуть не взорвался от ярости. Агент Зигзаг в Лиссабоне всего два дня, но уже, похоже, задумал грандиозное предательство, предлагая взорвать судно, доставившее его в Португалию.

Станция абвера в Лиссабоне в депеше с грифом «Совершенно секретно» информировала адмирала Канариса, что у агента Фрица есть возможность провести диверсионный акт на британском торговом судне с помощью угольной бомбы, и просила разрешения на проведение акции. Для операции требовалась личная виза Канариса, поскольку она «противоречила существовавшим правилам абвера, запрещавшим устраивать диверсии в Португалии или с ее территории». Хуже того, в той же депеше описывался точный маршрут, по которому «Ланкастер» шел в Лиссабон, и называлось число судов, потопленных в ходе атаки на конвой. Эта информация могла поступить только от Чапмена. В общей сложности «он сообщил немцам о конвое куда больше, чем следовало». Но самое ужасное заключалось в том, что это было еще одним свидетельством предательства.

Робертсон созвал кризисное совещание, набросав список задач в порядке приоритетности. Во-первых, защитить судно и команду. Во-вторых, защитить тайну «Ультры» и «наиболее секретные источники». И, в-третьих, «не прерывать миссию Зигзага в случае, если он, что вполне вероятно, в качестве двойного агента все же работает на нас».

Рид не мог поверить в столь быстрое предательство Чапмена. Диверсия на судне — был ли это приказ, полученный от немцев, или его собственная идея? «Что бы мы ни думали о характере и патриотизме Зигзага, мы не можем рисковать, исходя из уверенности, что он не станет устраивать диверсию», — писал он. Тем временем история продолжалась: из Берлина поступило добро на проведение диверсии на «Ланкастере».

МИ-6, где также ознакомились с расшифровками радиограмм, предложила использовать своих людей в Лиссабоне для нейтрализации Зигзага. Робертсон решил подождать. «Ланкастер» должен был оставаться в порту еще несколько дней, а поскольку Чапмен планировал сбежать с судна перед самым отплытием, еще было время перехватить и его, и бомбу.

Майора Рида, писал Тар, «ознакомили с соответствующими фактами и предположениями». Более того, «и капитан, и Зигзаг, — оба были знакомы с Ридом, поэтому ему было легче войти в контакт с ними, не возбуждая подозрений у немцев». Рид должен был тотчас же вылететь в Лиссабон, отыскать Чапмена и допросить его. Если Чапмен не расскажет о планируемой диверсии добровольно и без наводящих вопросов, его надо будет немедленно арестовать с применением оружия и «препроводить обратно в наручниках». Чапмен, возможно, удивится, обнаружив Рида, неведомым путем появившегося в Лиссабоне, однако он не сможет догадаться, что радиограммы абвера перехвачены: «С нашей стороны будет вполне естественно отправить Рида для получения информации о том, вошел ли Зигзаг в контакт с немцами и как прошел этот контакт».

Щуплый Ронни Рид, фанат радиосвязи, попавший в разведку лишь из-за своей любви к радиотехнике, становился центральной фигурой быстро разворачивающейся драмы, которая в конечном итоге могла потребовать от него доставить под дулом пистолета известного преступника на родину для свершения правосудия.

Пока Рид торопился изо всех сил, чтобы успеть на ближайший самолет до Лиссабона, Чапмен возвращался на улицу Боржиш-Карньеру, чтобы забрать бомбы. Несколькими днями раньше он передал Бауманну пару образчиков угля из бункеров «Ланкастера». У угля из Уэльса своеобразный цвет и зернистость, однако германские специалисты по подделкам сумели его мастерски сымитировать. Бауманн отдал Чапмену несколько кусков угля неправильной формы, размером около 6 дюймов, по форме, весу и текстуре неотличимых от настоящей валлийской породы. Вместо того чтобы рассверливать обычный кусок угля, как учил Чапмена доктор, инженеры, работавшие на Бауманна, решили увеличить мощность бомбы. Для этого покрыли контейнер со взрывчаткой и взрывателем пластиковой оболочкой, после чего раскрасили его под уголь и припорошили угольной пылью. Догадаться о смертельной начинке можно было, лишь заметив небольшое отверстие диаметром с карандаш на одном из боков.

Чапмен был поражен: он объявил, что подобные бомбы «в принципе не могут быть обнаружены». Он пообещал Бауманну подбросить их в угольный бункер «Ланкастера» ближайшей ночью, а наутро окончательно покинуть корабль.

«Угольная мина», сконструированная немецкими инженерами, которую Чапмен должен был использовать для диверсии на «Ланкастере».

Бауманн подтвердил, что все документы, необходимые для отправки Чапмена из страны, готовы, включая новенький паспорт со сделанной двумя днями ранее, уже здесь, в Лиссабоне, фотографией.