Айвазовский

Немало времени и сил у художника отнимали общественные заботы, сопровождавшиеся постоянной перепиской. Ответы на прошения, жалобы, приглашения весьма характерны для эпистолярного наследия Ивана Константиновича, поскольку феодосийцы, крымская общественность в целом обращались к нему часто, и он считал своим долгом оказывать содействие в решении самых разных вопросов, в том числе и личных. Как почётный гражданин Феодосии художник являлся крёстным отцом едва ли не половины младенцев города, о чём свидетельствуют сохранившиеся церковные книги. Часто знаменитого мариниста приглашали на народные празднества в Феодосии и её окрестностях, он нередко присутствовал на армянских свадьбах, часто обеспечивал приданым бедных невест, сочинял и исполнял праздничные песни, в чём помогал присущий ему музыкальный дар.

В 1888 году успешно завершились ещё два немаловажных общественных начинания художника в родном городе, изменивших как его быт, так и облик, — прокладка водопровода и сооружение фонтана. В письме Г. А. Эзову он рассказывает о своих живописных работах, а также об окончании постройки водопровода в Феодосии, и можно лишь удивляться многогранности этого незаурядного человека, разнообразию его начинаний, редкому сочетанию энтузиазма, энергии, тактичности и упорства:

«18 августа 1888 г., Феодосия.

Многоуважаемый Герасим Артемьевич!

Прилагаю при сем два экземпляра фотографий с портрета графа Михаила Тариэловича, писанного мною. Один оставьте себе, а другой передайте графине. Поставив портрет в присланную Вами раму, отправляю в Тифлис к князю Дондукову-Корсакову. Вместе с портретом отправляю две большие картины тоже для Храма славы.

Наш водопровод к концу, а также и мой фонтан готов, надеюсь, 30 августа вода будет уже в городе, расстояние 26 вёрст. Согласитесь, что в один год довольно скоро...

И. Айвазовский»[355].

Об успешном завершении грандиозного начинания узнаём из следующего письма художника тому же адресату, в котором он, в частности, сообщает:

«Мы теперь озабочены по случаю открытия и освящения водопровода и фонтана, которые назначены [на] 18-е, т. е. через 4 дня. На другой день 19-го у нас вечер на 300 человек. Мы было через Министра внутренних дел просили Государя Императора назвать фонтан его именем, но Плеве телеграммой сообщил, что Его Величество повелел назвать фонтан моим именем.

Фонтан в восточном стиле, так хорош, что ни в Константинополе, ни где-[либо] я не знаю такого удачного, в особенности в пропорциях.

В Петербург мы во всяком случае в нынешнюю зиму не приедем, разве в апреле проездом и, ежели около 15 октября решимся выехать из Феодосии, то уж за границу в Берлин, а затем к январю в Ниццу, и то ещё не верно. Жена очень благодарна за внимание и просит Вас передать наш сердечный привет всем Лорис-Меликовым.

Признаюсь, их присутствие в Ницце много нас притягивает туда.

Дружески жму Вашу руку, преданный и уважающий Вас

И. Айвазовский»[356].

Феодосийцы ждали окончания работ с нетерпением, открытие водопровода и фонтана праздновали официально, звучало множество торжественных речей и благодарностей художнику. Как истинного пейзажиста, Ивана Константиновича интересовал ландшафт родного города, его внешний облик, который под бдительным наблюдением Айвазовского значительно преобразился. Пройдут годы, и благодаря его неизбывной энергии и энтузиазму, с которым он брался за все свои общественные начинания, город станет неузнаваем. Одно из ярких подтверждений тому — построенный им на набережной собственный дом в стиле итальянского палаццо по своему проекту. Особняк Айвазовского отличался большим количеством коридоров, о чём один из гостей, Вейнберг, в шутку сказал: «Вы, Иван Константинович, великий художник и великий... коридорник!»[357] Рядом со своим домом маринист построил дом для сестры в стиле классицизма. Благодаря инициативе Ивана Константиновича на вершине горы Митридат поднялся Археологический музей в виде античного храма. Дорогим для него детищем стал и городской фонтан, «краше константинопольского»[358], по выражению инициатора постройки.

Кроме того, художник наблюдал и за обликом даже частных феодосийских сооружений, так, например, при его участии велось строительство дачи известного журналиста, издателя и владельца журнала «Новое время» А. С. Суворина, чей образ известен прежде всего по портрету кисти И. Н. Крамского, столь острого по психологической трактовке. В одном из писем Иван Константинович сообщал владельцу о том, как продвигается постройка его дома:

«25 октября (1888 г)., Феодосия

Многоуважаемый Алексей Сергеевич!

Постройка Ваша идёт хорошо. Фатин обратился ко мне за советом, как поступить ему после получения от Вас письма о поднятии другого этажа. Что по его соображениям трудно будет приспособить крышу и проч.

Я посоветовал ему исполнить буквально Ваши указания. Этот Ваш теремный, ещё вернее выразиться тюремный, архитектор так приложил свою мрачную печать на Вашу постройку.