Айвазовский

Романтизм в первой половине — середине XIX столетия нашёл проявление в самых разных сферах культуры и Западной Европы, и России. Ярким выражением романтического мировосприятия стало пейзажное творчество, для которого помимо чисто внешних эффектов свойственно осмысление природы, некоторая иносказательность, при которой едва ли не каждая деталь пейзажа позволяет автору раскрыть идею произведения. Для пейзажистов-романтиков, к кругу которых принадлежал И. К. Айвазовский, характерно отображение сильных чувств человека, его решимости, жажды свершений и преодолений в борьбе со стихией, его героический, созидательный дух, позволяющий выйти победителем из этой борьбы. И потому творчество многих мастеров пейзажа эпохи романтизма отличает оптимистичная, жизнеутверждающая направленность. Подтверждением тому во французском искусстве может служить творчество Камиля Коро, например его характерный пейзаж «Порыв ветра».

Такая направленность была исключительно близка мировосприятию, душевному складу Ивана Айвазовского — его энергии, жажде свершений, готовности преодолевать трудности. Именно поэтому для феодосийского художника романтизм сохранял актуальность всегда — это был стиль его жизни, его деяний, его мирочувствования. Таково решение центральных произведений Айвазовского, таких как «Радуга», «Девятый вал», «Чёрное море», «Сотворение мира» и многих других, в которых всегда остаётся надежда на преодоление трагедий, скорбей*, страданий, на победу человека в битве со стихией. Цветовые созвучия его полотен подобны музыкальным аккордам, служат напоминанием и о музыкальных произведениях эпохи романтизма. Близкой аналогией следует назвать стретту Манрико из оперы итальянского композитора Джузеппе Верди (1813—1901) «Трубадур». «После целого ряда предварительных опытов в области оперы, относящихся к 1840-м годам, то есть ко времени Романтизма, этот композитор создаёт в 1850-е, на выходе во вторую половину XIX века, подряд три оперных шедевра — “Риголетто” (1851), “Трубадур” (1853), “Травиата” (1853). В них утверждается новая эстетика, которая, несомненно, соотносится с реалистическими устремлениями. Вместе с тем отдельные страницы названных произведений несут в себе явно романтический художественный заряд, и он связан, как правило, с выявлением энергетики напряжённейших преодолений»[92].

Тот же романтический художественный заряд и энергетика преодолений свойственны личности И. К. Айвазовского. Произведения феодосийского мариниста, пожалуй, как и любого выдающегося мастера, выходили за рамки определённых стилистических и хронологических ограничений, никак не соответствовали им. Приверженность романтизму обосновывала некий консерватизм его искусства. Но, с другой стороны, выдающийся маринист во многом опережал своё время, предвосхищал эволюцию культуры в своих картинах. Основная причина такой на первый взгляд противоречивой закономерности кроется в следовании художника натурным впечатлениям, в его исключительном даре чувствовать, запоминать тончайшие изменения морского пейзажа, в умении отразить их на полотне, наделить философским смыслом. Он словно пропускал через свою душу жизнь моря, явленную в художественных образах. И потому в точности воспроизведения природы в его маринах очевидна реалистическая трактовка. Способность передать световоздушную среду, нюансы освещения, впечатление от изменчивости морских видов близки импрессионизму. Смелость колористических контрастов и тональных сопоставлений в широких живописных обобщениях служит истоком абстрактного видения, следовательно, и новаторских стилистических решений начала XX века в русле абстракционизма.

К 1840 году, ко времени окончания Академии художеств и началу пенсионерской поездки, феодосийский живописец достиг уже не только профессиональной самостоятельности, но и самобытности творчества, свойственной сильным, незаурядным личностям.

К такому типу людей, несомненно, относился и брат мариниста Габриэл. Будучи в Венеции, Иван Айвазовский получил возможность встретиться с ним. Художник посетил остров Святого Лазаря, где после многолетней разлуки увиделся с Габриэлом, который принял монашеский сан под именем Гавриил и жил в монастыре на острове. Личность, одарённость и дела Габриэла Гайвазовского (1812—1880) по-своему не менее значительны, хотя и трудно сопоставимы с талантом и деятельностью Ивана Константиновича.

Габриэл был средним из трёх братьев в семье Гайвазовских. С ранних лет родители заботились о его образовании. Мальчик был отдан учиться в город Карасубазар (ныне Белогорск) в Крыму к Минасу Медици. Именно первый наставник направил его для продолжения обучения в академию мхитаристов на остров Святого Лазаря. В 1830 году, в 18 лет, он был пострижен в монахи.