Айвазовский

«5 июня 1846 г.

…Картины „Керчь“, „Феодосия“ и „Одесса“ стоят полных 12 баллов и „Константинополь“ — 12. Я не знал, что это была для Айвазовского последняя из его больших работ, но сразу заметил, что он тут пошел дальше тех картин и что эта — настоящий [шедевр] из всего, что он сделал. Это и натурально, потому что задача в этой картине была важнее, и он должен был пустить себя на всех парусах. Но и в тех картинах, даже в самой слабейшей „Севастополь“ (за которую я могу дать только 10 или 11). Что за натура в воздухе и море, просто непостижимо! Очень остроумно похвалил эти картины один татарский мурза, по-своему образованный; он долго любовался, потом сказал: „Это сверхъестественно: один ум человеческий выше такого искусства“. Айвазовский сам и его знакомые рассказывали мне подробно, как он работает. Воздух он пишет непременно в течение одного утра, как бы велика картина ни была. Этого требует смешение красок. Таким образом, иногда ему приходится не отходить от картины с 6-ти утра до 4-х пополудни. Материальный труд такой донельзя утомителен (не забудь, что иногда он должен чрезвычайно быстро шлепать кистью, даже подскакивая, чтобы придать больше силы), и он в последнее время весь исхудал и побледнел. Впрочем, подумай, с 15 января по 19 мая он сделал эти 5 огромных пейзажей (из которых за одним „Константинополем“ работал 21 день, а то и по неделе и менее) и 5 маленьких! Из маленьких прелестны две сцены из константинопольской жизни: одна в кофейне, другая в лодке, наполненной женщинами. Я даже никогда не знал, что он хорошо пишет человеческие фигуры; везде столько жизни, столько блеска, и теперь уже нет утрировки, за которую его прежде упрекали. Кстати об этом, если все эти картины ты увидишь в Петербурге, в чем я и не сомневаюсь, то присмотрись, прав ли я: в картине „Феодосия“ я нахожу, что лодка влево от зрителя, уравновешивающая эту часть картины с тою, где башня, несколько резко написана сравнительно с целым тоном картины. Это единственный недостаток, который я мог заметить. Прочее бесподобно. Из маленьких пейзажей (трех) мне более всего нравится „Троя“. Тут много какой-то элегической поэзии, о чем он и заботился прежде всего. Вообще я не думаю, чтоб теперь был в Европе художник, который бы превзошел Айвазовского в этом роде живописи…»[441]

Такова неравнодушная, подробная характеристика А. И. Серова. И напротив, предельно лаконичен отзыв М. А. Врубеля: «Айвазовский — замечательный художник»[442]. К картинам вдохновенного мариниста приложимо и другое высказывание автора «Демона»: «Написать натуру нельзя и не нужно, должно поймать ее красоту»[443].