Академия последних рубежей

Стойка располагалась в глубине холла. Днем дежурный за ней только направлял посетителей, подсказывая им, как и к кому обращаться с их вопросами. Отделение для мелких операций — снятия денег со счетов, обмена валют, оценки и скупки драгоценностей — находилось в том же здании, но туда вела отдельная дверь. Здесь же царили интересы важных клиентов.

Имоджин надеялась, что еще могла считаться важным клиентом.

Клерк поднялся, учтиво кивнул и пригласил следовать за ним. Идти оказалось недалеко. В конце небольшого коридора, который ответвлялся от холла, обнаружился большой зал. У одной его стены выстроились отделенные друг от друга стеклянными перегородками столы, а у другой — большая панель управления с рычагами. Сама стена была не однородной, на ней красовалась фигура, похожая на выдавленный в камне и сплющенный стилизованный щит.

Имоджин разглядывала помещение с интересом — здесь ей бывать еще не приходилось.

— Ваши документы, будьте добры, — попросил клерк, и она протянула ему паспорт. Клерк внимательно осмотрел его, чуть ли не обнюхал, отыскал магический оттиск на последней странице и подставил его под узкий луч небольшой лампы. Оттиск на миг ослепительно вспыхнул перламутром и погас.

— Вы впервые обращаетесь за своим наследством, рейсте сель Маре? — уточнил клерк.

— Но до вашего двадцатилетия вы не сможете им воспользоваться.

Он спешно листал большой рукописный журнал, извлеченный из ящика стола. Чудилось, что надписи возникают на бумаге на пару секунд и гаснут, стоит перевернуть страницу. Возможно, так и было. Имоджин не успевала рассмотреть, клерк листал быстро. Но в банке должна была работать магическая система хранения информации.

— Я понимаю. Я хочу уточнить, есть ли доступные деньги на моем детском счету, — она знала о нем от дяди с тетей, но сама ни разу не пользовалась — все же они не были скрягами. — И узнать, что конкретно входит в наследство, которое я получу в день двадцатилетия. Ах да, и смогу ли я получить его на самом деле. Как вы знаете, обычно опекуны свободно распоряжаются наследством до совершеннолетия подопечных, и если они не хотят с ним расставаться...

— Прекрасно знаю, — клерк поднял голову и посмотрел на Имоджин с новым интересом.

— Вы по этой причине раньше не выясняли, что вам завещали ваши достопочтенные родители?

Все-таки система магического хранения информации работала. Клерк прекратил листать и впился глазами в очередную страницу журнала. Имоджин попыталась вверх ногами прочесть, что там написано, но строчки расплывались. Защита.

— По этой. В основном.

Тетя рассказывала, что в наследство от родителей Имоджин достался дом на старой Кольцевой дороге. Сейчас он стоял запечатанным. Больше она откровенничать не хотела, да Имоджин и не расспрашивала. Дом — этого уже было достаточно. Остального можно добиться своим умом и магией. Однако было и что-то еще. Она догадывалась об этом по тетиным недомолвкам, по нежеланию отвечать на некоторые вопросы. по обрывкам разговоров с дядей, которые слышала.

«Это артефакт Робеста. Мы не сможем использовать его после ее совершеннолетия».

«Завещание Робеста не скреплено магической печатью. Он просто не успел».

Имоджин услышала это всего однажды, лет в тринадцать. Потом дядя заметил, что она прислушивается к разговору в гостиной, и отослал ее к себе. Она пыталась спросить у тети, о каком артефакте речь, но та лишь отмахнулась: «Одна древняя вещица. Семейная реликвия, от которой мало толку». Но если от артефакта было мало толку, почему тетя с такой тревогой говорила, что его нельзя будет использовать?..

— На вашем детском счете пять тысяч сульдов, рейсте сель Маре, — произнес клерк, закончив читать. — Кроме того, есть счет, который будет разморожен в день вашего совершеннолетия. На нем двадцать тысяч сульдов. Помимо этого, в день совершеннолетия к вам переходит право пользоваться домом по адресу Первая Кольцевая дорога, девять, и артефактом под названием Часы инниари.

— Инниари?

Имоджин подскочила на месте. Ей завещали артефакт инниари? Ничего себе бесполезная реликвия! Насколько она знала, инниари не делали бесполезных вещей. Только почти все их изделия никогда не покидали границ Хальв-Десара, Империи Сиятельных — так инниари называли свою страну. Или, может, отцовский артефакт не имеет с ними ничего общего, кроме названия?

— Что это за артефакт и что он делает? — нетерпеливо спросила она.

— Не располагаю такой информацией, — бесстрастно отозвался клерк. И Имоджин разочарованно выдохнула.

На что она надеялась, задавая вопрос? Родовые артефакты были тайной для всех, кроме узкого круга посвященных. Даже о самом их существовании посторонние узнавали лишь в исключительных ситуациях. Таких, например, как необходимость упомянуть в завещании...

— Я могу на него взглянуть? Он в моей ячейке? — спросила она, догадываясь, каким будет ответ.

— Боюсь, что нет. Рейст Эрдалон сель Маре изъял его по праву опекуна в пятнадцатом году двадцать восьмого кольца.