Академия при царском дворе. Греческие ученые и иезуитское образование в России раннего Нового времени

Понеже в вашей силе и в ваших устремлениях и в грозной державе положена есть надежда всего христианства. Вы аки стена непоборимая, твердая и сильная есте. И предстение еже предборает супротив звериного неистовства и неукротимого народа нечестивого, да неже в западных странах служителей христовых нашествовали и разоряли, вас постави человеческого спасения творец. Аки град и стену против лица вражих христианского благочестия687.

Турки и татары не испытывают страха перед другими христианскими государями и правителями, утверждают Лихуды, и потому эти правители молят Бога послать успех русским. Еще более единодушно и в унисон об этом же молятся патриархи восточных церквей. В заключительной части речи авторы присоединяют свои голоса к этим молитвам, призывая Бога даровать их персонажам упорство в борьбе с врагами христианства, долголетие в этом мире и спасение в мире грядущем688.

Портрет Софьи, который в данном случае рисуют Лихуды, содержит несколько стереотипных элементов, встречающихся в панегириках властителям. Авторы заявляют о своей неспособности воздать должное многочисленным достоинствам своего персонажа. Многие из этих достоинств традиционно приписываются правящим монархам – например, великодушие и справедливость. Поскольку в данном случае персонаж – женщина, более чем ожидаемым является также упоминание смирения, непорочности, милосердия и умеренности. Тем не менее авторы расцвечивают это во всех прочих отношениях стандартное восхваление царевны несколькими интересными моментами. Они подчеркивают воинские доблести и военные подвиги Софьи, а также ее проницательный разум и интерес к искусствам. Более того, в панегирике Лихудов основной упор делается на борьбу правительства Софьи с врагами христианства на Востоке и на Западе. В этой связи военные планы Софьи подаются как прямое продолжение политики ее отца, и тем самым в панегирик вводится элемент легитимизации ее правления. Авторы особенно превозносят Софью как защитницу христианства от татар и османов, тем более что, по словам Лихудов, ее признают в этом качестве и западные христианские повелители, и восточные патриархи, а следовательно, весь христианский мир. И все же Лихуды никак не могут обойти стороной сомнительность притязаний Софьи на русский престол. Поэтому в противовес своему вступительному решительному заявлению о том, что всякая власть от Бога, они включают в число защитников христианства и двух братьев Софьи. Ловко обращаясь к философским построениям на тему числа три, они изображают троих потомков Алексея Михайловича единой нерушимой стеной, на которую возложены надежды и чаяния всего христианства. Тем не менее у слушателя не оставалось сомнений в том, что главной опорой этой стены была сама Софья.

Хотя в этой речи отсутствуют античные образы, столь характерные для лихудовской риторики689, она все равно несет некоторые черты, выдающие философское образование ее авторов. Лихуды дают несколько отсылок к философским аксиомам (например, по поводу числа три) и даже к аристотелевской философии (разделение достоинств Софьи на интеллектуальные и нравственные) в явной надежде на получение благодеяний от образованной и культурной царственной персоны. Превознося Софью за ее интеллектуальные способности, они подчеркивают ее интерес к искусствам. Тем не менее все эти замечания не приглушают присутствующего в речи основного акцента на Софье как на святой воительнице с его характерным для Лихудов чрезмерным использованием слов в превосходной степени.