Академия при царском дворе. Греческие ученые и иезуитское образование в России раннего Нового времени

Еще один пример обращения Лихудов к ораторскому жанру – речь, произнесенная 30 мая 1689 года по случаю дня рождения царя Петра690. Сперва автор выражает удовольствие тем, что снова имеет возможность предстать перед Петром, как и год назад, сравнивая это событие с пиршеством древнегреческих богов691. Далее он сравнивает Петра с оком мира и объявляет его солнцем, светящим для всех прочих мировых властителей. Должно быть немало позабавив Петра и его двор, он даже утверждает, что не было бы неуместно сказать «по баснословным творцем», что Петр – «жабы… со Зевесом, вран со Аполлоном, сова с Палладою, Парис с богинями и Исиод [Гесиод] с мусами»692. Как и в случае Александра Македонского, которого мог нарисовать лишь Апеллес, для Петра нет пределов на земле. Признавшись в уже известной нам неспособности должным образом изобразить все достоинства своего персонажа, автор обращается за помощью к самому Петру и утверждает, что «иже хощет всею правотою возвеличити богом венчанное и богом дарованное», должен взобраться на небеса. Лишь оттуда он сможет увидеть, как откликнулись и люди, и природа на рождение Петра. Далее следует витиеватое описание именно этого отклика в райских образах. И хотя автор в момент рождения Петра не был в России и не мог присоединиться к общей радости, он имеет возможность участвовать в нынешних празднествах693.

Главное, на что делает упор автор, превознося Петра, – его родословная. Здесь мы сталкиваемся с четким элементом личной заинтересованности со стороны автора, поскольку, возможно, впервые в лихудовских речах древняя связь между царскими семьями Византии и Руси подчеркнуто подается как способ воздать хвалу русскому царственному персонажу и сослаться (хотя в данном случае и завуалированно) на текущие и потенциальные внешнеполитические замыслы русского правительства. Говоря конкретно, автор отмечает, что по отцу Петр ведет свой род от святого князя Владимира, а по матери «корене и самодержавного Романа глаголемого педии [ребенок, греч. paidi] самодержца константинопольского», чья дочь Анна была выдана замуж за Владимира694. Этот факт может принести автору лишь радость, утешение и надежду, ибо «зане аше отуду [из Константинополя] колесо царства нашего греческого исииде, обаче зде чрез наследника его (иже есть тишайшество твое) несумненно велми взыде»695. Можно также сказать, продолжает автор, что одного взгляда на Петра достаточно, чтобы убедиться, что корни российского царского рода восходят на само небо. Царь – воплощение всех достоинств, какие только может даровать Бог: телесной красоты (как у звезды Венеры), непорочности, чистой совести (как у «чистейшей» Луны), спокойствия, упорства, великолепия (как у Солнца), разума (как у Меркурия), отваги (как у Марса), величия (как у Юпитера) и справедливости (как у Сатурна)696. Более того, можно утверждать, что Петр – пример истинного царя среди всех царей мира, ибо

кииждо обрете его же [Петра] требоваше, богоспасаемое сие великое царство [найдет в нем] возлюбленного своего жениха, преславныи сигклит истинного пастыря, блазии друга, злии исправителя, мудрыи претстателя, богатыи снабдителя, неучении наставника, нищии Иоанна милостивого, благодарныи Македонского Александра, простии утешителя, младии Соломона, старии Авраама, воини Ахилеа, иереа Константина перевого [так] самодержца знамене честного креста, великолепие всего православного царства, наследника, и наконец святая церковь заступника своего697.

Таковы причины испытываемой автором радости, которую разделяет не только все русское государство, но и весь христианский мир698. Однако дары от Бога не ограничиваются лишь упомянутыми. Петр также одарен замечательной женой – Евдокией, наделенной всеми внешними и внутренними достоинствами. Или, как указывает ее имя, она исполнена признательного благоволения699.

Подходя к завершению речи, автор заявляет, что боится продолжать, «беседуя странным диалектом, а не своим», и потому рискует досадить своему персонажу какими-нибудь оговорками700. Тем не менее, прежде чем закончить, он выражает искреннюю благодарность Петру за «показуеши нам» благосклонность и доброту, имея в виду обоих братьев, и возносит к Богу молитвы о счастье и долголетии царя701.