Академия сумерек. Темное пламя

Тони согласно кивнул и вцепился в мою руку; я активировал телепорт, пока всё моё семейство не увязалось следом. А они непременно захотят себе парной кусочек Ливингстоуна, как только узнают, в чём дело.

– Ах, родная академия, сто лет не виделись, – когда вихрь вынес нас прямиком к воротам, протянул Тони с фирменной своей физиономией – как будто вляпался в кучу грифоньего дерьма. – И ещё бы век не видал. Ну что, куда теперь? К ректору?

– В учительскую, – возразил я, мотнув головой. – Там места больше, да и гадких тёмных магов сподручнее отчитывать при свидетелях. А что их отчитывают, я даже не сомневаюсь.

Как это за мной водится, я оказался прав: отголоски отнюдь не мирной беседы донеслись до нас, стоило лишь свернуть в нужный коридор. Громче всех, разумеется, орала Чейз.

Прислушиваться я не стал – толкнул дверь учительской, окинул взглядом присутствующих. Компания оказалась внушительной, как я и предполагал. Мрачная Кейт; Лейф, сурово поджавший губы и скрестивший руки на груди; Эбби, в точности копирующая его позу и выражение лица; дражайший ректор с этим его тошнотворно благостным выражением лица, как будто это не у него под носом чуть не совершилось групповое, чтоб всех светлых в Чащу, изнасилование! Ну и Чейз с мордой подтухшей курицы, на момент моего появления распекавшая беднягу Лэндона.

За то, что посмел защитить Лисандру, да.

Стоит ли говорить, что сдерживать свою магию я даже и не думал? Зёленая некромантская аура, в моем случае отдающая в болотный из-за моего отнюдь не чистокровного происхождения, разлилась по всему кабинету, будто так и надо.

Тай и Дик, замершие чуть поодаль, едва заметно ухмыльнулись, глянув на всю эту иллюминацию, но быстро вернули на лица прежние выражения – настороженные и злые.

– Мистер Блэквуд… – промямлил Ливингстоун, изрядно спав с лица, стоило мне приветливо улыбнуться.

Ну как приветливо… с этим у меня вечно были проблемы, а сейчас и вовсе настроение не располагает.

– И вам не хворать, – огрызнулся я. И выпустил Шеана, который так и рвался на свободу, точно зная, что дела обстоят хуже некуда. Особенно у полюбившейся ему девушки с глазами пантеры. – Где леди Лисандра?

– В медпункте, – отозвалась Эбби. – Я напоила её зельями и наложила чары. Леди Кейн присматривает за ней.

– Чудесно. Шеан, к Лисандре, живо.

Мой кот склонил голову, будто отвечая, и исчез, фиолетовым туманом пройдя через успевшую закрыться за моей спиной дверь.

Тони последовал моему примеру – от льдисто-синей ауры малефика отделился большой чёрный пес. Тенью скользнул к Лэндону, встал впереди него, широко расставив лапы. Не рычал, но оскалился так, что впору бы Даниэлле искать дерево повыше, чтобы на него забраться. Впрочем, вряд ли её это спасёт.

– Мистер Гилберт, чем обязаны такой честью? – протянул архимагистр, даже попытался улыбнуться. Вышло жалко.

– Для вас я лорд Гилберт, – ледяным тоном оборвал его Тони. – А он – лорд Блэквуд. Запомните наконец, будьте так любезны.

– Без толку разоряешься, – бросил я лениво. Видят звёзды, меньше всего меня сейчас интересует то, как меня называют всякие престарелые мудаки. – Почему здесь мои студенты?

– Ваши студенты, лорд Блэквуд, – начала злыдня Чейз, едва не захлёбываясь ядом, – чуть не забили до смерти моих студентов!..

– Ваших ур-родов, – прорычал добряк Дики не хуже своих тролльих родичей. – Жаль, не добили.

– Это ещё не поздно исправить, – заметил Лэндон, злобно скалясь. – Чур, рыжая – моя.

– Я буду настаивать на вашем отчислении, Гилберт! – заверещала Чейз. От бешенства она аж заискрилась, точно неисправный артефакт. – Вы ударили девушку! По лицу! Дважды!

– И до Пекла жаль, что только дважды! – огрызнулся Лэндон на повышенных тонах. На очень повышенных. Да что там, просто заорал. – Чем угодно поклянусь, эта сука – зачинщица, она во всём виновата! И я не успокоюсь, пока не выбью из неё либо признание, либо последние мозги!

Пес Гилбертов зарычал тут же, поддерживая сына своего хозяина. Я бы вот тоже зарычал. Но пришлось махнуть рукой, веля Лэндону заткнуться – деткам, хоть тысячу раз ответственным, отважным и по-геройски безрассудным, в разборках взрослых делать нечего.

– На отчислении мисс Лорел, как я понимаю, вы настаивать не станете? – невольно копируя манеру Тони тянуть слова, поинтересовался я. И пальцами хрустнул – захотелось сильно. – Уберите это выражение со своего лица, мисс Чейз, я в курсе почти всей истории. Как только узнаю детали, речь будет вестись не об отчислении, а о похоронах, это я вам обещаю.

– Да как вы смеете угрожать мне? – взвилась Чейз, срываясь на визг. – Вы?.. Да я!..

– Что, будете жаловаться? Я задал вопрос. Что здесь делают мои студенты и о чьём именно отчислении идёт речь?

– Господа, господа… я думаю, нам всем стоит немного остыть, – промямлил Ливингстоун этим своим тоном пресветлого миротворца.

Естественно, его никто не послушал.