Академик

— Я провожу тебя до Рельсы. Только научи меня, как звонить тебе с помощью этой штуки, — он указал на «умника». — Не могу же я, едва найдя, позволить себе потерять тебя где-то в огромном городе.

Кай-чи кивнула, и они стали собираться. До станции они шли молча и всю дорогу держались за руки.

— Ги-ор, я сама позвоню тебе, — вдруг сказала она, садясь в вагончик поезда. — Так будет лучше и безопаснее.

Кай-чи вдруг выскочила обратно на платформу, быстро поцеловала Гошу в губы и изящной стремительной ланью запрыгнула обратно в вагон сквозь закрывающиеся двери. Ошеломленный, Гоша стоял, провожая ее взглядом и долго еще не мог оторвать взор от горбатого жука-минипоезда, резво уползавшего вдаль по гигантскому извивающемуся удаву монорельсы.

Он еще не знал, что увидит Кай-чи совсем не так скоро, как надеялся…

Дорога домой стала почти привычной. Да и что там было запоминать? Пара-тройка кварталов и столько же переулков. Гоша шел по проспекту, залитому лучами утреннего солнца, нашедшего прореху в плотном частоколе высоток, и, щуря глаза от сияющей, неистово слепящей мостовой, размышлял о том, как ему выбраться из этой глубокой скользкой ямы под названием «статус воска», неожиданно и довольно крепко затянувшей его на самое дно здешнего жестко структурированного общества. Ведь, судя по рассказам Кай-чи, у восков практически не было гражданских прав и, самое главное, — почти никаких шансов выбраться из этой сладковато-приторной трясины узаконенного «ничегонеделания».

Складывалось впечатление, что правящим силам Города такое положение дел было даже на руку. Или им было настолько все равно? А может всему виной была дикая перенаселенность и высочайший уровень технологий, и потому проще было поручить большинство работ механизмам и бездушной электронике? Вдобавок, масла в огонь нарастающих классовых противоречий добавляло отсутствие у подавляющего большинства жителей доступа к натуральным продуктам питания, которые, как мимоходом уловил Гоша, были предметом роскоши как минимум со времен последней войны. Тут и без наркотиков возникнут пониженные рефлексы и общее угнетенное состояние духа и тела…

С кем воевали, Гоша помнил смутно. Не до того ему было вчера, глядевшему на прекрасную девушку в ярком платье цвета одуванчика, которая, словно фея из сказки, материализовалась из горячего воздуха, дрожавшего над армированным бетонным покрытием площади Лидерства, пока Гоша глазел на Монолит… Что-то там Кай-чи говорила про «город на той стороне». На какой-такой «той стороне»? Из-за чего началась очередная война? И почему до сих пор разносится ее эхо? Где они умудряются брать столько синтетической биомассы для прокорма огромного населения, расфасованного в брикеты царапающих небо высоток, стройными рядами выстроившихся до горизонта? Одни вопросы! И именно сейчас, когда феромоны и гормоны чуть отступили и вдруг появилось время подумать над всем этим, внимательной и чуткой Кай-чи нет рядом. И почему красивые девушки всегда куда-то исчезают так не вовремя? А ведь имелись еще и «более другие проблемы», как любила сказануть его бабуля. Эх, бабуля! — вздохнул Гоша. — Как ты там, старенькая моя баба Маша?..

— Эй, поц! Слышь! Разговор есть…

Задумавшись о глобальном и личном, Гоша даже не заметил как отмахал привычным быстрым и размашистым шагом все семь кварталов до своего нового дома и снова оказался в знакомом дворе около двух приземистых построек из красного кирпича, мимо которых лежал путь к подъезду. И вот — опять из просвета между ними воровато выглядывала знакомая гопота. Вернее, один — тот, которому он вчера, кажется, здорово повредил руку после удара ножом, который в свою очередь мог оказаться смертельным…

Гоша тут же напрягся, рефлекторно сжал кулаки и быстро оглянулся по сторонам — не подходит ли к нему кто незаметно вне поля зрения.

— Не боись, — неожиданно сказал гопник и даже поднял левую руку с раскрытой ладонью на уровень плеча — вполне понятный жест, свидетельство, что он явился с мирными намерениями. Гоша заметил, что правая рука у него висела на перевязи. — Я без полотна, сечешь?

Гоша, не зная пока как реагировать, молча смотрел на вчерашнего знакомца.

— Ты это, слышь… — продолжил тот. — Дело есть.

— Какое еще у нас может быть дело? Ты меня вчера чуть не пырнул прямо на этом месте! — резко ответил Гоша и опять завертел головой..

— Было дело, — кивнул парень и провел ладонью здоровой руки по бритому затылку. — Но и ты, поц, вышел не промах. Раскидал нас троих. Руку мне поломал.

— Было дело, — съязвил Гоша и улыбнулся уголком рта.

— Ты это… — произнес, воровато озираясь, гопник и вдруг посмотрел ему прямо в глаза. — Заработать не хочешь?

От удивления у Гоши глаза едва не вылезли из орбит. Гопота предлагает ему работу, после того как вчера они тут схватились чуть не насмерть? А может, пацанчики хотят того… заманить его в ловушку?

— А чем докажешь, что не собираешься пырнуть меня за ближайшим углом? — осторожно спросил Гоша.

Паренек вдруг скривился, как будто надкусил лимон.

— Меня серьезные люди послали. На хер ты нам сдался валить тебя?