Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Судя по сохранившимся письмам, с семьей в Николаеве Петр Александрович связь наладил быстро. Природная предприимчивость помогла организовать свое дело. (Ил. 12) Вместе с младшим братом Евгением (они эмигрировали вместе) создали «артистическое ателье для разрисовывания материи», расписывали шляпные ленты. С этой целью Петр Александрович изобрел оригинальный тип красок по материи, которые не реагировали ни на воду, ни на утюг. Наладил их производство и искал возможности сбыта за границу. Мечтал о воссоединении семьи. Но, несмотря на все усилия, заработок был нерегулярным. К тому же почти все деньги, оставляя себе только на самое необходимое, Петр Александрович пересылал своим в Николаев, которые по-настоящему бедствовали. Это информация 1924/1925 гг. Конечно, Федоров надеялся на помощь Павлинова в организации рынка для его красок в России. Об этом Павлу Яковлевичу писала Анна Сергеевна. По-видимому, Павлинов предпринимал какие-то шаги, используя свои связи во Всекохудожнике. Хотя сама идея сейчас кажется не только наивной, но и рискованной. Наивными, к сожалению, были и планы семьи Федорова. Анна Сергеевна делилась ими с Павлиновым: кто-то из «доброжелателей» советовал ей уговорить Петра Александровича вернуться в Россию («Ведь за ним ничего преступного не числится, только чин…¹⁶»), сам же Федоров планировал перевезти семью во Францию, хотя бы по частям. Но последнее требовало больших средств…

Ил. 13. П.А. Федоров в эмиграции. Из архива Н.В. Соловьевой. Публикуется впервые.

Тяжело читать строки Петра Александровича, адресованные жене и повторенные Анной Сергеевной в ее письме Павлинову. (Ил. 13) Федоров описывает свою квартиру, жизнь, рассказывает о планах: «Из окон видов нет, стена и дом. Пока немного сыровато и очень холодно, но будет лучше. Питаюсь по-прежнему – слабовато. Денег нет. Работы нашей подготовительной – много. Работы – оплачиваемой – мало. Дело развивается здорово. И мы с Женей доберемся до хороших заказов. Я знаю, что у вас мои радужные перспективы вызывают только горькую улыбку. Я также хорошо знаю, что я невыносимый оптимист… Но… Пока больше лучше я не буду говорить. Я имею характер и трудолюбив, и работаю с братом, и мы знаем, что взяли верный путь. Долго, нудно, подчас тяжело, а все же крутим свое дело и должны докрутиться до благополучия. Но это все впереди. А пока… Пока придется жить, как живем. Знаю, что худо. Понимаю весь ужас, но сделать ничего пока не могу. <…>…хочу вновь повторить то, что говорю я всегда: Верьте в лучшее будущее и все старайтесь найти те пути, которые приведут к исполнению желания»¹⁷. Тяжело… Но и очень поучительно. Какой же силой духа обладал этот человек!

И выход, пусть не давший желаемого соединения, все же был обретен. Семья вскоре перебралась в Ленинград, в свою бывшую квартиру, которая, хоть и была уже превращена в коммуналку, но две комнаты в ней (на пятерых) удалось получить. Всем детям Анна Сергеевна смогла дать прекрасное образование. Павел Яковлевич Павлинов, как мог, принимал участие в их жизни. Наибольшее внимание уделял своей крестнице, Ирине, фактически стал ей вторым отцом. Но и о других не забывал. До конца его дней он так и остался для всех них «папой Павлухой».

А Петр Александрович нашел себя в иконописи. Его эстетический дар, возвышенная душа и все пережитое вылились в дивный иконописный стиль, который во многом определил направление парижской иконописной школы.

Обратился к написанию икон Федоров, по-видимому, во второй половине 1920-х гг. Важным этапом стало его сотрудничество с Н.В. Глобой, в частности над убранством храма в честь преподобного Серафима Саровского на рю Лекурб в Париже (1932 г.). Среди икон этого храма, принадлежащих кисти Федорова, образы Спасителя, Божией Матери, Святых архангелов Михаила и Гавриила, Святых Апостолов, частично иконы в иконостасе. В соборе Александра Невского на рю да Рю Федоровым был расписан Крест-памятник. Наиболее известен из икон Федорова образ Серафима Саровского с роскошным окладом, принадлежащим Н.В. Глобе. Позже, в конце 1930-х, Петр Александрович в сотрудничестве с Е.С. Львовой писал иконы для храма кладбища Сент-Женевьев-де-Буа, храма-памятника в городе Мурмелон ле Гран, построенного в память воинов Русского экспедиционного корпуса, погибших за освобождение Франции в начале Первой мировой войны. Хотя полной информации о местонахождении и количестве иконописных работ П.А. Федорова на сегодняшний день, к сожалению, еще нет. [см. цв. ил.]

В Париже Петр Александрович стал старостой иконописной артели, членом совета общества «Икона», по поручению которого работал в соавторстве с И. Шнейдером над созданием практического руководства «Техника иконописи». Это руководство, изданное после смерти Федорова, получило известность классического учебного пособия¹⁸.

Ил. 14. Могила Федорова П.А. На кладбище в Сент-Женевьев-де-Буа. Из архива Н.В. Соловьевой.