Ах, ты, мой милый! - сказал кузнец

Теперь он бежал по шпалам. Железнодорожная колея вела на юг, и это было очень удобно — не собьешься, не заблудишься!

Тяжело громыхая, его догонял грузовой поезд.

Парамон отскочил на насыпь, остановился, чтоб пропустить состав. Стучали мимо колеса, прогибались рельсы...

Поезд совсем замедлил ход на подъеме. Рядом с Парамоном оказались ступеньки в тамбур. Он неожиданно для самого себя подскочил, схватился за поручень и очутился на площадке.

— Ого! — подумал он радостно. — Ехать лучше, чем идти!

Он сидел на площадке, болтал ногами над плывущей под ним дорогой и смотрел на занимающуюся на востоке зарю.

Поезд, очевидно, приближался к большой станции: надвинулись параллельные колеи, какие-то будочки, домики, дома...

Он не заметил, как на площадке появился человек. Опомнился Парамон только тогда, когда оказался наполовину накрыт тяжелой фуражкой. Его хотели поймать!

Парамон рванулся и полетел на землю. Его чуть было не затянуло вихрем под колеса, но, слава богу, обошлось...

Поезд с незадачливым охотником двигался дальше, а Парамон сидел между двумя колеями рядом с чужой фуражкой и лужей мазута.

— Цивилизация! — поморщился Парамон и встал на ноги.

Так он очутился в большом городе.

Хорошо, что было рано, и люди пока еще спали.

— Куда же мне деваться? — подумал Парамон.

На самом высоком здании красовалась надпись “Ростов-на-Дону”...

— Так-так, — обрадовался Парамон. — Этот город мы с дедом видели на карте. Значит, я двигаюсь в правильном направлении!

Он наугад пошел по тротуару, повернул направо, налево, вышел к парку и решил сделать днёвку: опасно ходить по незнакомому городу в светлое время суток!

Парк был большой, и укромных мест тут было предостаточно, но Парамону не хотелось заходить в глубину. Поэтому недалеко от широкой аллеи он забрался под лапы ёлки, доел, что в котомке осталось, аккуратно вытряхнул её, но не выбросил, а на шею подвесил: авось, пригодится!

Городские люди — это были мамы, бабушки и няни с маленькими детьми — появились в парке рано.

Дети спали в колясках, бегали, играли мячами, осваивали велосипеды, выводили в свет своих кукол, громко смеялись и капризно орали...

Мамы, бабушки и няни читали книги и газеты, вытирали носы своим подопечным, мирили драчунов, рассказывали сказки, гладили по головке умниц и шлепали шалунов, отбирали у своего чада чужую игрушку и возвращали ее владельцу...

В общем, дел у всех было предостаточно!

Но не сразу понял Парамон, что главным здесь было — дышать свежим воздухом!

Городской воздух Парамону категорически не нравился (то ли дело в его деревне!). А вот забавы у детей были незнакомые и очень интересные. Сколько раз хотелось ему выскочить и поиграть с ними. Но... Он предчувствовал, как мамы и бабушки в испуге поднимут шум, начнут гнать его, а то и ловить...

Парамон совсем заскучал, но тут к нему под елку залез гость.

— Ты кто? — спросил его малыш, перемазанный мороженым.

— Я — Парамон!

— Ага! А я — Павлуша, — сказал малыш и протянул ему стаканчик. — Хочешь?

— Давай, — сказал Парамон и клюнул из стаканчика. — Вкусно!

— Ага! — сказал Павлуша и лизнул мороженое. — Теперь твоя очередь!

Вместе они живо прикончили содержимое стаканчика.

— Спасибо, — сказал Парамон.

— Ага! — ответил Павлуша.

Тут послышался испуганный зов: ”Павлуша! Павлик!”

Малыш выбрался из-под ёлки и побежал на зов, потом оглянулся:

— Я еще приду!

Но он больше не появился.

Парамон сидел под ёлкой и раздумывал: “Интересно, будет ли он понимать язык птиц и зверей, когда подрастет? Или забудет?”

Среди дня парк наполнили молодые люди с папками, книжками, тетрадками, которые они называли конспектами... Они пили пиво, воду, ели пирожки и мороженное. Смеялись, курили, болтали... А некоторые даже целовались!

И хоть они были такие разные, все равно казались очень похожими.

Ближе к вечеру скамейки на аллее заняли пожилые люди. Они, не торопясь, разговаривали, некоторые читали газеты или играли в шахматы, а большинство ничего не делали, просто сидели и смотрели на проходящих.

“Как странно, — подумал Парамон, — а старик-кузнец никогда не сидит праздно, говорит, что это вредно. И баба Дуня — не сидит. И даже баба Кланя...”

И Парамону почему-то очень жаль стало этих стариков, но чем бы им заняться, он не мог придумать.

Парамон уже давно готов был двинуться в путь, но следовало дождаться безопасной темноты. Он уже обдумал, как ночью, не задерживаясь, без остановок и передышек, промчится через город и снова попадет в родную стихию полей и лесов...

Стало темнеть, и в парк начала собираться совсем другая публика — шумные молодцы и такие же шумные девушки. Они хохотали, на полную громкость включали музыку, танцевали на аллее, в темных уголках вспыхивали ссоры и драки и тогда звучали какие-то слова, которые Парамон почему-то не понимал...

Они и не собирались расходиться, хоть было уже совсем темно.

Наоборот, их прибывало... А кто-то почему-то искал место, где поспать — и чуть под елку, где Парамон спрятался, не залез, но, к счастью, споткнулся, упал рядом и тут же захрапел.

От него чем-то гадким пахло со страшной силой!..