Ах, ты, мой милый! - сказал кузнец

Парамон блаженствовал, отдыхал от всех пертурбаций в своем лукошке.

Одуванчик Ванюшка широкими листьями тихонько мух от него отгонял и золотыми своими глазами с нежностью смотрел на друга, которого целых два дня и две ночи не видел.

Старик-кузнец над ручьем Шоколадку чистил, купал, гриву и хвост ей расчесывал, а она тихонько ржала, благодарила за любовь и ласку...

— Савелий! — с огорода послышалось.

Старик-кузнец повернулся и увидел бабу Кланю, а за нею внуков — “архаровцев”.

— Чего тебе? — неласково спросил.

Баба Кланя смущенно (что на нее совсем было непохоже) подошла поближе. А внуки подталкивали ее еще ближе, и она подвигалась и подвигалась, пока совсем рядом с кузнецом не оказалась.

— Ну, чего тебе? — спросил кузнец чуть поприветливее.

— Дак, Савелий Яковлевич, прощения пришли мы просить, не обессудь, прости нас, дураков!

— Ты, бабушка, за нас не говори, — сказала Варвара. — Мы Парамона в клетку не заманивали! Это ты и Сереженька...

Баба Кланя покорно головой покивала:

— Прости, Савелий... Вот я тебе подарочек приготовила, — и баба Кланя из-под фартука большой полевой бинокль вытащила, кузнецу протянула. — Прими, пожалуйста!

Парамон на голоса из баньки вышел.

— Ой, батюшка, и ты прости, — увидела и поклонилась ему баба Кланя.

Парамон удивился, как ласково и уважительно вдруг она стала обращаться к нему — “батюшка”.

А баба Кланя опять к кузнецу повернулась

— Яйца курицу научили, — махнула она рукой на Димона, Тихона и Варвару. — Все мозги мне пропилили, всё о твоем Парамоне мне объясняли да о любви ко всему живому... А Варвара грозилась все тарелки побить, если мы не испросим прощения...

Сереженька к старику-кузнецу из-за спины бабы Клани выдвинулся:

— И я больше не буду, — буркнул.

— Это хорошо, что не будешь, — кузнец искоса на него посмотрел. — На первый раз забудем, что было, и зла держать не станем, мы с Парамоном отходчивые... Надеюсь, вы не из-за побитых тарелок извиняетесь? Вот и Парамон с недоверием на вас смотрит...

— Нет, что ты, батюшка! — обернулась к Парамону баба Кланя. — Мы от всей души! Худой мир — лучше доброй ссоры. В ссорах да во вздорах и пути не бывает! Где мир — там и Бог! — опять к кузнецу обернулась. — Савелий Яковлевич, прими наш подарок, сделай милость!

— Да что ты, Кланя! Береги бинокль, он же Степанова память. А потом кому-то из внуков подаришь, чтоб знали: это от их деда — фронтовика и разведчика... А мы с тобой и так помиримся, — и он за руку ее взял.

А младшие внуки все хором закричали:

— Мирись, мирись и больше не дерись!

Провожали “архаровцев” на станцию вечером.

Варвара Парамону много открыток приготовила, адрес свой написала на каждой:

— Не ленись, Парамон, нет-нет и черкни весточку, как вы тут живете!

— А ты, Варвара, на то лето приезжай! И братья пускай приезжают — веселее будет! — пожал ей руку Парамон.

— Ты мне теперь тоже как брат! — с чувством сказала Варвара.

Старик-кузнец Шоколадку запряг, баба Дуня грибков сушеных на гостинец принесла, баба Кланя пирогов на дорогу напекла...

И все поместились удобно на тележку, и поехали к поезду на Москву.

Уже в вагон садились, как Парамон Варваре с поклоном сказал:

— Спасибо за науку, ты очень старалась!

— И тебе, Парамон, спасибо, ты меня тоже многому научил, — как взрослая, Варвара поблагодарила его. — Пиши!

Все “архаровцы” с бабой Кланей перецеловались, Парамону руку каждый пожал, старику-кузнецу каждый “до свидания” сказал...

Гудок раздался, медленно-медленно колеса завертелись, поезд тронулся — и всё... Проводили.

Баба Кланя носом похлюпала. Назад в деревню поехали.

Кузнец старался бабу Кланю повеселить, прибаутками, которых знал множество, всю дорогу сыпал:

“... Ночь-то тёмна,
Лошадь чёрна,
Еду-еду, да пощупаю -
Тут-ли она!..”

А Парамон сидел рядом с дедом и то к нему прислушивался, то с Луной неслышно для всех разговаривал, а как домой приехали — к баньке кинулся...

— Здравствуй, Ниночка! — еще раз поздоровался. — Давай полетаем?!

— Давай, — согласилась она и спросила: — А что нужно для полёта?

Каждый раз она так его спрашивала, а Парамон всегда отвечал одинаково, как пароль:

— О! Для полёта нужны хороший ветер и особое состояние души!

Луна засмеялась, протянула ему луч — и он схватился за него и полетел.

Опять Земля крутым боком поворачивалась. Опять река мерцала серебряным светом.

Далеко внизу поезд колесами простучал. Светились окна в деревнях. И медленно проплывали поля и леса...

Даже в лунном свете ясно видно было, что они уже желто-красно-золотые...

— Смотри-ка, как все кругом разукрасилось, словно какой-то праздник наступил! — удивился Парамон.

А Луна ему сказала:

— Осень пришла! Золотая осень! Пора, Парамон!

— Что пора? — удивился он.

— Собираться...

— Куда?

— В жаркие страны! Разве тебе не хочется мир повидать?

И бережно опустила Парамона у порожка баньки.

Долгие проводы

На следующее утро Парамон, словно невзначай, спросил кузнеца:

— Дед, а как надо в жаркие страны собираться?

— А что, уже пора? — печально посмотрел на него старик-кузнец.

— Говорят, пора!

— Не боишься такого путешествия?