Ахматова, то есть Россия

Берлин был выдающейся личностью и отличался необыкновенным личным обаянием. Можно сказать, что на порог жилища Ахматовой его привела сама судьба – либо случайность. Ахматова считала, что это судьба, причем Судьба с большой буквы. Исайя Берлин во время войны собирал разведывательную информацию для Великобритании и писал интересные отчеты, которые произвели большое впечатление на самого Уинстона Черчилля. В России 1945 года ему нужно было подготовить рапорт на тему американо – советско – британских отношений по поручению британского Министерства иностранных дел. Он встретился также с российскими писателями: в Москве с Борисом Пастернаком и Корнеем Чуковским, а в Ленинграде – неожиданно – с Анной Ахматовой. […]. Он остановился в солидной, но не избежавшей разрушений гостинице «Астория». Видел разрушенные дворцы и соборы, которые помнил с детства, встречал изможденных людей, еще как бы не пришедших в себя после убийственных объятий блокады. На следующий день после приезда Берлин зашел в известный книжный магазин Геннадия Моисеевича Рахлина на Невском проспекте и там завязал разговор с критиком Владимиром Орловым, спрашивая его о судьбе ленинградских писателей, в частности Михаила Зощенко, книги которого он очень ценил. Оказалось, что Зощенко – тут же в магазине. Начался общий разговор, вспомнили об Ахматовой, Рахлин пошел ей звонить. Та сразу же дала согласие на встречу. В 15.00, когда Исайя Берлин вошел в жилище Ахматовой на Фонтанке, он услышал, как кто –то под окном выкрикивает его имя. Это был пьяный Рандольф Черчилль, журналист, сын Уинстона Черчилля, находившийся вместе с Берлиным в России от газеты «North American Newspaper Alliance». Конечно, он был под наблюдением НКВД. Присутствие сына Черчилля у дома российской поэтессы взбудоражило шпиков, надзирающих за Фонтанным домом. Наконец – то что – то происходило в этом обычно пустом саду, где мокли и мерзли различные, как Ахматова их называла, «Васи».

Берлин выбежал в сад, чтобы отвести Рандольфа в отель, и вернулся к Ахматовой вечером, в девятом часу, предварительно позвонив по телефону. То, что она приняла его одна, без свидетелей, было в данной ситуации актом отчаянной отваги. Ведь он был не только Гостем из Будущего, а прежде всего гостем с Запада. Они провели всю ночь, сидя и разговаривая. Встреча произвела огромное впечатление на обоих. Даже, как выразился Рышард Пшибыльский в своем эссе «Гость из другого мира, судьба и принцесса», очаровали друг друга. Ахматовой было тогда 56, а ему – 36 лет. Содержание их разговора Берлин пересказал в статье «Разговоры с русскими писателями в 1945 – 1946 гг.». По его словам, шел обоюдный рассказ о друзьях Ахматовой, уехавших за границу: Борисе Анрепе, Артуре Лурье, Саломее Андрониковой. Ахматова рассказывала о своем детстве на берегу Черного моря, о жизни с Гумилевым и о его казни. Рассказала о своей дореволюционной молодости и судьбе после революции, об аресте сына в 1938 году, о преследованиях и смерти Мандельштама. Читала фрагменты «Реквиема» и «Поэмы без героя». Ночь прошла в огромном эмоциональном напряжении для обоих. И если Исайя Берлин был неосторожным по наивности, то Ахматова проявила неосторожность с полным осознанием возможных последствий. Арест Льва Гумилева и Пунина, нападки Жданова на ее поэзию, запрет печататься, уничтожение тиража, подготовленного к печати, обвинения в шпионаже – это только некоторые из ударов, нанесенных ей государственным хлыстом за эту встречу. Российское государство стегало ее фактически до крови.

Осквернили пречистое слово,
Растоптали священный глагол,
Чтоб с сиделками тридцать седьмого
Мыла я окровавленный пол.

Разлучили с единственным сыном,

В казематах пытали друзей,
Окружили невидимым тыном
Крепко слаженной слежки своей.

Наградили меня немотою,

На весь мир окаянно кляня,
Окормили меня клеветою,
Опоили отравой меня.

(«Все ушли, и никто не вернулся

» 1959).