Аккорды мракобесия. Том I

Ослик не мог подняться по ступенькам, поэтому седоку пришлось спешиться и самому подняться на уровень второго этажа. Дамы замерли от будущих головорезов Красной Армии. Лошади несли на своих спинах ленинскую гвардию для осмотра Зимнего, который грабили счастливые советские люди.

* * *

Поговаривали, что это был сам Ленин. Настоящий, закаленный рыцарь революции поднимал вверх то левую, то правую руку и тихо произносил «ми…овая еволюция». Экспроприация экспроприированного. Это то, о чем я писал не так давно, мои пророчества сбываются. Дорогие граждане, берите, как можно больше, тащите по своим домам. Зимний дворец должен служить народу, а не буржуазии. Лейба, где ты? Распорядись, чтоб доставили канистры с бензином, облили дворец со всех четырех сторон, мы его сделаем общественным местом для пролетариата.

— Мы его уже описали и обосрали, Владимир Ильич, — сказал Антонов- Овсеенко.

— Надо повременить с этим, я прошу, наконец, я требую, — сказал Лейба. — Мы можем продать этот дворец иностранцам.

— Ладно, — сдался Ленин. — А почему никто не совокупляется, почему все одеты, раздень всех, Лейба. Я думал найти здесь другую картину.

— Я сейчас, Владимир Ильич, — сказал Колонтай

— И я сейчас, добавила Землячка, которая к тому времени вырезала всех мужчин в Крыму. — Только дайте подержатся за сучок.

Колонтай тут же разделась и тут же приблизилась, но Залкинд опередила ее. Она ухватилась.

— Еще один орден Красного знамени и он у меня во рту.

— Чудок погоди, — сказал вождь и тут же исчез.

Вернувшись в пустующий дворец, бандиты, теперь уже слуги народа, бросились уничтожать портреты штыками и набивать карманы, и даже мешки золотыми украшениями. Так начался первый грабеж национального достояния. Этот грабеж в будущем будет приписан гениальности Ленина, его мудрости, военной тактике и революционного энтузиазма, который осчастливил Россию.

Если не считать, что пролетарские массы ринулись во Дворец с целью грабежа в массовом порядке, то, собственно, это и был весь штурм Зимнего дворца. Охрана Зимнего не оказала ни малейшего сопротивления. Наоборот, девушки, что охраняли Зимний стали разбегаться, кто куда, дабы избежать изнасилования гопников.

В молодости мы верили тому, что «штурм Зимнего» — это величайшее событие в мировой истории. А оказывается, штурма-то никакого не было. Был захват, выживших из ума стариков, министров правительства Керенского. А сам Керенский заранее, спокойно покинул утопающую в крови Россию на американском джипе отсыпаться в посольстве, а затем уехал на вечное поселение в США, негодный правитель, подлый предатель, землячок Ленина, такой же говорливый балабол, как и его земляк. Трагедия России в том, что после династии Романовых, во главе государства стоял какой-нибудь пришлый кривоногий балабол с пистолетом за пазухой.

Пьяные солдаты и матросы бросились в палаты, где стонали раненые солдаты с забинтованными головами, ногами, заклеенными глазами. С них срывали бинты, чтобы удостовериться, что это раненые солдаты русской армии, воевавшие на Германском фронте.

Потом были открыты двери со стороны Невы и тут-то толпы гопников и прочего пролетариата ринулись грабить Дворец в массовом порядке. Ленин был невероятно рад этому грабежу, ему казалось, что это Россию рвут на части и на его принципы никто никогда не посмеет посягнуть. Вот только Бог остался. Надо отнять у них бога и самому занять его место.

* * *

Так называемая победа Октября состояла в том, что были арестованы несколько министров Временного правительства, а на Втором съезде советов заявлено о низложении Временного правительства и победы Октября под непосредственным руководством вождя мировой революции.

В то время, когда происходили так называемые «исторические события» в Зимнем дворце, Ленин все еще пребывал в неадекватном состоянии и требовал, чтобы Кацнельсон накрыл его своим телом, произнося одни и те же слова −…еволюция…еволюция, да з…дгаствует социалистическая еволюция. Голова кружится, Янкель.

— Переход от положения жалкого эмигранта до царского трона, — слишком трудный и невероятный переход. Голова кружится от успехов, Ильич, — шептал ему на ухо Кацнельсон.

— Где Лейба? — сквозь плач спросил Ильич

— Он ушел проводить Варфоломеевскую ночь в Петрограде. Заодно и Зимний проверит. По моим расчетам он уже должен пасть, этот Зимний. Лейба только что приходил, сопел тут, с мешком на плечах, а потом снова убежал, ты разве забыл? Теперь на посту номер 1 нахожусь я, Кацнельсон.

Он стал на одно колено, помассировал лысину вождя и начал его утешать.

— Пока Янкель занимается полезным делом, ты, Лейба, еще раз повтори, сколько наших соратников подключены к перевороту? Вспомни всех — евреев, китайцев, венгром, чехов, словаков, американцев, немцев и прочий сброд, — сколько их всех? сколько, Лейба?

— Триста пятнадцать тысяч с учетом гопников, выпущенных из тюрем и около пятьсот тысяч настоящего пролетариата.

— А это не мало? это мало, мало…Керенский, он еврей? Если он еврей, он войска поднимать не станет. Но…я боюсь.