Акт исчезновения

– Наверное, это звучит глупо, Миа, но я правда никогда не встречал такую, как ты. В тебе есть такая твердость… внутренняя сила. Это видно. Ты и сама знаешь. А знаешь, какая это редкость? Это нечто особенное. – Он качает головой, подбирая слова. – И что бы ни случилось, я знаю: ты не станешь скрывать от меня самое важное. Может, я глуп или ошибаюсь, но я уверен: ты всегда знаешь, что делаешь. У тебя есть голова на плечах. Странно, но рядом с тобой я всегда чувствую, что у нас есть общая цель, понимаешь? Как будто мы всегда продолжаем один и тот же долгий разговор, который начался с тех пор, как мы встретились… – Ник вдруг замолкает, смутившись.

Я делаю несколько медленных спокойных вдохов, прежде чем заговорить. И тут замечаю какое-то движение в зеркале и вижу другое отражение – чье-то лицо, тоже все в синяках, рядом со своим. Лицо Джейн Эйр. У нас одинаковый безумный и потерянный взгляд, но мы все равно держимся. Мы вместе. И тогда, читатель, я отвечаю Нику.

35 Побеждают все

Воскресенье, 16 мая

В гостиничном номере никого, кроме меня. В окна доносится успокаивающий гул лондонского метро. Вдалеке слабо сигналят машины, внизу с улицы слышно строительный шум и гул машин.

Я оценивающе оглядываю женщину напротив. Наконец-то оставшись одна, в зеркале в полный рост я вижу результат многочасовой подготовки и напряженной работы.

Поворачиваюсь. Блестки платья от «Том Форд» преломляют свет, превращая его в мерцающие блики на высоком потолке отеля. Тонкая ткань то облегает мою фигуру, то свободно ниспадает. Благодаря высоким каблукам от «Акваззура» я стала на шесть дюймов выше. Слегка покачиваюсь, когда острые шпильки слишком глубоко утопают в толстом ворсе гостиничного ковра.

Прошло почти три месяца, как я улетела из Лос-Анджелеса. С тех пор как на моих глазах Марла скользнула в темноту и исчезла.

Рассматриваю свое лицо, ища следы той ночи, но синяки давно прошли. Никаких ран, никаких последствий – разве что выражение глаз стало другим. Но никто, кроме меня, не догадается заглянуть в них так глубоко.

На зажившей шее – бриллианты за 1,8 миллион фунтов стерлингов, взятые напрокат в «Будлс». Дюжий охранник, которому поручено их стеречь – и, как приложение к бриллиантам, и меня саму, – стоически молчит за дверью. Вместе с небольшой армией стилистов, парикмахеров, визажистов и ассистентов он ждет, когда я выйду, чтобы сопроводить меня до красной ковровой дорожки через дорогу от отеля.

Я думаю о толпе, собирающейся прямо сейчас возле Альберт-холла[68]: съемочные группы BAFTA, журналисты, ведущие, публика… Длинная красная дорожка, стена фоторепортеров с их вспышками… Церемонию будут транслировать в прямом эфире всего с трехминутной задержкой. Мысль об этом вызывает одновременно восторг и отвращение.

Я снова смотрю на свои листки с благодарственной речью. Если они вообще понадобятся… Мой корявый почерк станет единственной защитой от дикой нервозности, которая накроет меня, если мое имя назовут со сцены. Долгий путь – мимо улыбающихся лиц придуманных супергероев, исторических личностей, фальшивых гангстеров и лучших друзей из ромкомов – к моменту, ради которого я работала всю жизнь. Возможно…

В последний раз перебираю листки с речью, руки дрожат. Назовем это волнением.

Речь короткая, но насыщенная благодарностями.

Я понимаю, как мне повезло. Повезло остаться в живых – сейчас я понимаю это как никогда.

Теперь я счастливее, чем когда-либо, – после всего, что произошло. После того как я почти потеряла себя. После того как заглянула во тьму и увидела множество почти одинаковых лиц, смотрящих прямо на меня.

Я очень-очень благодарна, хотя есть одно «но»: я знаю, что все это ненастоящее. В киноиндустрии нет справедливости: обычно ты платишь больше, чем получаешь. Кое-что я выигрывала, но чаще проигрывала. Как и все. И должен быть предел тому, чего мы готовы лишиться ради карьеры… Должно что-то оставаться, даже если ты дойдешь до вершины.

Марла потеряла все. Эмили тоже. Теперь, когда я в роскошном платье собираюсь на бал за наградой, мне так хочется сказать им: победа – это приятно, но ради нее не стóит все терять. Я стою в бликах отраженного и преломленного света. Могу сказать по собственному опыту: это такое же чувство, когда получаешь золотую звездочку в школе. Или когда мама сказала, что гордится тобой. Или когда выигрываешь спортивный матч. Не поймите меня неправильно: успех важен, но, стоя здесь, я понимаю: я представляла его иначе.

Тело Марлы так и не нашли. Зато нашли кое-что другое.

Вернувшись в Лондон, я каждый день проверяла номер своего обращения, пока его не удалили из системы. Дело закрыто. В тот день в ущелье под знаком никого не нашли. Нет тела – нет дела.

Марла опять исчезла, на этот раз навсегда.