Актёрский роман

Видать, кто-то рассказал Бельчонку о повадках Герты Воронцовой, - сообразил Анин.

- Нет, конечно! - ответил твёрдо и непререкаемо.

- Я тебе не верю!

- Но почему?! - вскричал он в возмущении. - Почему? -Даже подпрыгнул, чтобы выразить отчаяние.

- Потому что слишком хорошо тебя знаю! - поведала она с такой убедительностью, что его, как от кислого, перекосило. Он почувствовал, что душе его больно, как бывает больно телу от крепатуры мышц, и в какой-то момент он забылся, ему показалось, что всё это большая, карикатурная шутка с его жизнью, к которой он не имеет никакого отношения.

- Ты можешь не кривляться?! - упрекнула Алиса его, подыгрывая себе глазами и капризным ртом.

- Могу... - покорно кивнул он, сообразив, что потерял контроль над лицом.

- Почему ты мне ничего не рассказал?

- Не хотел расстраивать, - кинулся он в примирение. - Ты же не рассказывала мне о своём?..

Ему до сих про нравились её тяжелые, материнские веки, напоминающие о том счастливом времени, когда впервые увидел её в театре.

- Это было давно и неправда, - с безразличием парировала Алиса.

Она знала, о чём говорит: и действительно, там был секс без причин, мальчик и девочка нашли игрушку просто ради физиологического интереса, который ни во что не перерос. Но до вымученности отношений к тому времени, когда на горизонте появился Анин, они уже добежали, ибо начали хитрить и страдать, страдать и хитрить. Поэтому я со своим первым рассталась легко и естественно, вспомнила Алиса так, словно это было вчера, и даже не из-за Анина; просто пришло время чего-то другого. И Анин подвернулся вовремя.

- Ну вот видишь! - всё же укорил Анин, хотя укорять было нечего, не было там любви.

Анин легкомысленно надеялся, что пятнадцать лет - это надёжный щит от всяческой ревности, но ошибся. Они всегда ссорились, словно набедокурили вчера, память не различала времени, чувства оставались, как никогда, свежи.

- Я знаю, что ты мне врёшь! - повернулась она к нему твёрдой скулой, там, где у неё за ушком вечно плыли три ласточки.

Когда-то этот её жест очень нравился ему, и она, зная это, бросала в бой резерв за резервом.

- Чтобы я сдох! - счёл нужным поклясться он, хотя страшно боялся, что его выдаст чувство вины.

- Скажи, чтобы я сдохла! - потребовала Алиса, выжидательно глядя на него, мол, как же ты вывернешься на этот раз?

- Чтоб ты сдохла! - скрестил за спиной пальцы Анин.

- Ну ведь снова врёшь?! - заметила она его манёвр.

- Нет, - показал он ей руки с детской непосредственностью и с надеждой, что этого достаточно к примирению и что можно будет лечь в постель, чтобы закрепить успех.

Он вдруг понял, глядя на неё, что запас её природного обаяния катастрофически истощается. Ей хватило пятнадцати лет, чтобы всё растранжирить на творческие страдания, мужа и семью. Научить человека прибавляться никто не может, этому не учат. Можно прослушать сотню нобелевских лекция по литературе, прочитать сто тысяч умных книг, отобедать с двумя десятками гениев, но так ничему и не научиться, потому что 'не-ви-ди-шь'; это или есть, или этого нет - способности к отращиванию крыльев. Это как повезёт. Мне в повезло, думал Анин с превосходством, не в силах помочь никому, никому на свете, даже любимой жене.

- Ох-ох-ох... - только и сказала она, ни капли не веря в его искренность.

- Зачем? Зачем мне врать?! - ударился он с головой в патерику, пожимая плечами так, что готов был провалиться сквозь них.

- Вот я и думаю, зачем? - спросила она саму себя и загадочно посмотрела на Анина. - Зачем я с тобой живу?! - добавила она вдруг. - Может, нам развестись?.. - приступила к полновесной осаде.

Сердце у Анина в таких случаях билось с перебоями, словно него воткнули иголку. В коленках образовалась минутная слабость. Литавры противно играли отступление по всем позициям; надо было признаться в малом, чтобы не попасться на большем.

- Я не вижу повода! - сказал он так, чтобы отбить у Бельчонка всякую охоту к развитию данной темы, но это уже была агония отношений.

- А я, дура, за тобой бегаю! - воскликнула Алиса, не слушая его. - Говорю детям: 'Папа у нас, не такой, как всякие другие кобели!'

И вдруг Анин понял, что жена точно так же страдает из-за уходящей любви, как и он, только не понимает, что всё кончено, давно кончено. Надо было только в этом себе признаться.

- Ну зачем так, Алиса? - примирительно сказал он и состроил самую честную мину. - Я на одних нервах живу! День ужасный. Феликс Самсонов - полный идиот! Главный - сволочь, - вспомнил он о Милане Арбузове и о том, что не смог с ним договориться насчёт Евгении Таганцевой; - второй режиссёр не умеет снимать, осветители - олухи! Джек Баталона...

- Затем?.. - перебила Алиса, пропустив мимо ушей попытку её разжалобить. - Что я устала от твоих похождений!

- Да не было никаких похождений! - отпирался он с отчаянием прокажённого. - Зачем мне старые тётки? Ты у меня молодая и красивая! - попытался он, как щенок, приласкаться к её руке.

Но Алиса вырвала руку и спрятала за спину.