Актеры-любители

— Мы жили вмст на дач въ Озеркахъ. Я кланяюсь съ нимъ. Я разсчитываю такъ, что ежели я обращусь къ нему, то хотя-бы онъ и благосклонно ко мн отнесся, то Дарья Терентьевна, то-есть мамаша Любы, все равно разобьетъ его. Да нтъ, это невозможно! Невозможно, чтобы и онъ согласился на нашъ бракъ!

Плосковъ вскочилъ со стула и въ волненіи заходилъ по гостиной.

— Попробуйте все-таки съ нимъ хорошенько познакомиться-то. Онъ что такое? Купецъ?

— Да… Биржевой. У него контора.

— А къ вашему банку онъ какое-нибудь отношеніе иметъ?

— Онъ пользуется у насъ большимъ кредитомъ, хорошо знакомъ съ нашими директорами.

— Попробуйте сначала къ нему обратиться насчетъ протекціи по служб, а потомъ…

— Да вдь изъ этого ничего не выйдетъ. Нтъ, Лариса Павловна, я ршилъ увезти Любочку тайно и обвнчаться съ ней тоже тайно, какъ вы мн и совтовали. Помогите мн.

— Да вдь прежде надо испробовать вс средства до похищенія. Вдь вамъ не отказывали, вы даже еще и предложенія не длали.

— Я и самъ такъ думалъ сначала, но теперь убдился, что мн откажутъ, а откажутъ, тогда ужъ и не увезешь Любочку тайно. Ее будутъ караулить, перестанутъ отпускать одну.

— Вздоръ! Захочетъ, такъ убжитъ.

— Въ томъ-то и дло, что она какъ-то ни да, ни нтъ… Колеблется. Даже больше чмъ колеблется. Вотъ по этому-то я и обращаюсь къ вамъ и поговорите съ ней… Убдите.

— Хорошо, хорошо. Только значить она васъ не сильно любитъ. Надо влюбить еще больше, сказала Кринкина и спросила:- У васъ съ ней до чего дошло? Говорите, говорите, не стсняйтесь.

Плосковъ потупился и отвчалъ:

— Мы съ ней цловались. Я обнялъ ее, сталъ цловать и она ничего…

— Это гд-же? На репетиціи?

— Да… На лстниц, когда она уходила.

— Люблю молодцовъ! весело сказала Кринкина. — Послушайте, вы погодите спектакля. На спектакл наврное будутъ ея отецъ и мать — вотъ вы тутъ какъ-нибудь и старайтесь подластиться къ нимъ. Старайтесь только, чтобы они на васъ звремъ-то не смотрли. А прежде чмъ ее увозить, вы къ отцу ея създите и попросите его насчетъ протекціи. Старики это любятъ. Они хоть ничего не сдлаютъ, а все-таки это любятъ. Это польстится отцу и почемъ знать!..

— Пожалуй, сдлаю, какъ вы говорите. Но вы Любиньку-то все-таки направьте какъ-нибудь такъ, чтобы она при случа была ршительне.

— Это вы все насчетъ побга-то? Хорошо, хорошо. Но предупреждаю васъ, къ побгу нужно прибгнуть въ крайности. Сколько за ней?

— Увряю васъ, что я не изъ корысти.

— Полноте, полноте. Любовью любовью, а деньги деньгами. Такъ вотъ… завтра вечеромъ у насъ репетиція на сцен, а послзавтра назначайте ей у меня свиданіе. Завтра и послзавтра я съ ней и переговорю, а потомъ мы все это вмст обсудимъ. Нтъ, побгъ — это ужъ послднее.

— Мерси, Лариса Павловна. Вы меня оживляете.

Плосковъ поцловалъ руку Кринкиной.

— О, я другъ влюбленныхъ! сказала она. — Больше ничего не имете мн сказать по секрету, такъ я позову моего гимназистика.

— Больше ничего.

— Мосье Nicolas! позвала Кринкина Дышлова.

Гимназистъ сейчасъ-же выскочилъ изъ сосдней комнаты. Очевидно онъ подслушивалъ.

— Самоваръ ужъ въ столовой на стол, сказалъ онъ. — Можно идти пить чай.

XVII

На слдующій день Люба опять получила черезъ горничную записку отъ Плоскова. Онъ писалъ:

«Безцнная, милая, добрая, хорошая моя Любочка! Жить и не видать васъ для меня пытка. Жажду и алчу быть около васъ. Вчера и сегодня я хожу какъ полоумный, по тысяч разъ въ день взглядываю на вашъ портретъ, но портретъ только блдная копія оригинала. Я былъ вчера у Кринкиной. Кринкина позволяетъ намъ пользоваться ея квартирой для устройства нашихъ свиданій. Это прекрасная женщина съ теплой душой. Скажите вашей мамаш, что сегодня вечеромъ у Кринкиной чтеніе пьесъ для второго спектакля и прізжайте къ Кринкиной поворковать со мной вашимъ серебрянымъ голоскомъ. Обожающій васъ Виталій».

Прочитавъ записку, Люба вспыхнула, поцловала ее и спрятала за корсажемъ на груди. Что-то теплое приливало къ ея сердцу и ей длалось пріятно и радостно, такъ что у ней даже захватывало духъ.

«Онъ любитъ меня, безмрно любитъ»… мелькало у ней въ голов.

Но отпуститъ-ли ее мать къ Кринкиной — Люба сильно сомнвалась. Дарья Терентьевна знала, что репетиція будетъ завтра и уже ворчала, что репетиціи очень часты, но сегодняшнее собраніе у Кринкиной было для нея новостью. Люба задумала исподволь приготовить мать къ этому. За завтракомъ она сказала ей:

— Ршительно не знаю, какое мн сегодня вечеромъ платье одть…

— Какъ платье? Куда? Зачмъ сегодня? удивленно вскинула на нее глаза Дарья Терентьевна.

— Какъ, куда! Да вдь сегодня вечеромъ у Кринкиной чтеніе пьесъ для второго спектакля. Я и забыла вамъ объ этомъ сказать.

— Для втораго? Ну, ужь, матка, довольно. Не будешь ты во второмъ спектакл играть.

— Тамъ Корневъ будетъ, вашъ-же излюбленный Корневъ, чуть не плача проговорила Люба.

— А, что Корневъ! И Корневъ будетъ къ теб имть больше уваженія, если увидитъ, что ты меньше по репетиціямъ да по разнымъ кринкинскимъ собраніямъ треплешься. Что это въ самомъ дл: третьяго дня репетиція, сегодня собраніе, завтра опять репетиція. Ни одного вечера дома не посидишь. Не подешь ты къ Кринкиной.