Актеры-любители

— Ничего она у насъ особенно не любитъ. Котовъ, впрочемъ, большихъ любитъ. Но нтъ, это все не то.

— Тогда нельзя-ли ей кота подарить? Ужъ я разыскалъ-бы самаго большаго.

— Безполезно. Лучше и не пробуйте. Смяться вс у насъ въ дом будутъ.

Люба тяжело вздохнула. Плосковъ тоже вздохнулъ и прибавилъ:

— Черезъ недлю попробую у вашего папаши просить вашей руки, а откажетъ — обвнчаемся тайно.

— Но вдь это же ужасъ, что будетъ! произнесла Люба.

— Кто любитъ, тотъ долженъ быть на все готовъ.

Въ это время режиссеръ Луковкинъ увидалъ Любу и возгласилъ:

— Госпожа Биткова пріхала! Господинъ Корневъ тоже уже здсь. Занятые въ пьес «Что имемъ — не хранимъ» пожалуйте на сцену.

И онъ, по своему обыкновенію, захлопалъ въ ладоши.

XIX

Въ воскресенье Дарья Терентьевна и Люба здили въ Двичій монастырь къ обдн. Тамъ на кладбищ были похоронены ихъ родственники. Люба и Дарья Терентьевна слушали обдню въ собор. Вдругъ около нихъ, какъ изъ земли, выросъ Плосковъ. Франтоватый, припомаженный, завитой, онъ стоялъ, приложа къ груди новую шляпу цилиндръ. Увидвъ его, Люба вспыхнула, Дарью Терентьевну, наоборотъ, всю покоробило. Плосковъ, не подходя къ нимъ, улыбнулся и поклонился легкимъ поклономъ. Люба радостно закивала ему, а Дарья Терентьевна еле отвтила на поклонъ и отвернулась.

— И сюда явился! Ты, что-ли, ему здсь свиданіе назначила? прошептала она дочери.

— И не думала! Что вы, мамаша!

— Такъ откуда-же онъ узналъ, что ты будешь здсь у обдни?

— Просто совпаденіе. Можетъ быть, и у него здсь кто-нибудь похороненъ на кладбищ.

— Еще смешь въ церкви врать! Просто назначила свиданіе.

— Увряю васъ, что нтъ. Можетъ быть, дйствительно, въ разговор на репетиціи какъ-нибудь и проговорилась, что буду въ Двичьемъ монастыр а онъ слышалъ — и вотъ пріхалъ.

— Нахалъ!

Посл обдни Плосковъ подошелъ къ нимъ и освдомился о ихъ здоровь. Дарья Терентьевна еле-еле протянула ему руку и тотчасъ-же повела дочь изъ церкви.

— Ну, просто кляну себя, дуру, что дозволила теб въ спектакл играть, злобно шептала она дочери. — Вотъ, полюбуйся, что изъ этого выходитъ И чего онъ хлопочетъ, я не понимаю! Вдь ничего этого никогда не будетъ, къ чему онъ стремится! ничего ему отъ этого не очистится.

Люба тяжело вздыхала и молчала. Выйдя изъ церкви, он отправились на кладбище. Плосковъ издали шелъ за ними. Такимъ-же манеромъ проводилъ онъ ихъ и съ кладбища до экипажа. Когда он сли въ свою крытую пролетку, Плосковъ опять издали-же, приподнялъ передъ ними шляпу. Дарья Терентьевна сдлала видъ, что не замчаетъ поклона, и отвернулась.

Пріхавъ домой, за завтракомъ Дарья Терентьвенна сказала мужу:

— Вообрази, нахалъ-то вдь и у обдни въ Двичьемъ монастыр былъ! А ты еще вздумалъ за него директора просить, хлопотать о немъ.

— За Любой ухаживаетъ… Это врно, улыбнулся въ отвтъ Андрей Иванычъ.

— А что-жъ, это, по твоему, хорошо? Хорошо это? И еще какъ хладнокровно говоришь!

— Да что-жъ мн горячиться-то! Для двушки тутъ ничего, кром чести, нтъ, ежели за ней ухаживаютъ.

— Ну, съ тобой не сговоришь! — махнула рукой Дарья Терентьевна. — Для чего онъ ухаживаетъ? Вдь онъ ухаживаетъ-то, я думаю, съ цлью, а разв можетъ изъ этого что-нибудь выйти? Только двчонку съ толку сбиваетъ. Да ужъ сбилъ, сбилъ. Это я по всему вижу.

Посл завтрака Андрей Иванычъ прилегъ у себя въ кабинет на диванъ почитать газеты. Вдругъ, часа въ два, въ прихожей раздался звонокъ и лакей подалъ ему визитную карточку Плоскова. Андрей Иванычъ улыбнулся.

«Мтитъ на Любу, дйствительно мтитъ», подумалъ онъ, поднялся съ дивана и сказалъ лакею:

— Проси въ гостиную. Я сейчасъ пряду.

Плосковъ былъ во фрак и разгуливалъ по гостиной, разсматривая картины, висвшія на стн. Завидя входящаго Андрея Иваныча, онъ тотчасъ-же приложилъ шляпу къ груди и поклонился:

— Пріхалъ поблагодарить васъ, многоуважаемый Андрей Иванычъ, за ваши хлопоты обо мн въ банк у нашего директора, сказалъ онъ. — Хотя того мста, о которомъ я васъ просилъ напомнить директору, я и не получилъ, но все-таки у насъ были передвиженія и я повысился и по служб, и по содержанію. Мн дали шестьсотъ рублей въ годъ прибавки, за которыя и приношу вамъ сердечную благодарность.

Плосковъ еще разъ сдлалъ поклонъ.

— Ну, что-жъ… Очень радъ, что могъ быть вамъ полезенъ, отвчалъ, Андрей Иванычъ. — Прошу садиться.

Садясь, Плосковъ сказалъ:

— Если вы, многоуважаемый Андрей Иванычъ, не оставите меня протекціей, то я, съ вашей помощью, надюсь со временемъ еще подвинуться. Въ нашемъ банк есть мста съ очень большимъ окладомъ.

— Похлопочемъ, похлопочемъ, когда понадобится, опять произнесъ Андрей Иванычъ и сдлалъ паузу, забарабанивъ пальцами по столу и отыскивая темы для разговора.

— Могу я видть Дарью Терентьевну и Любовь Андреевну, дабы засвидтельствовать и имъ мое почтеніе? спросилъ Плосковъ.

— Да, да… Сейчасъ я ихъ позову. Он, кажется, въ столовой, чай пьютъ…

Андрей Иванычъ приподнялся, но звать не пришлось, Люба знала уже о визит Плоскова и стояла въ другой комнат, слушая разговоръ. Она тотчасъ-же, вышла въ гостиную, а вслдъ за нею выплыла и Дарья Терентьевна.