Аквариум

Мои уговоры возымели действие: Бахтия приняла решение на время оставить Атику и перебраться на восток страны, в город Песр. Я же, решил составить компанию ей и Даримиру, возможно, потребуется мое участие, а Семен Львович, Сава и Виталик собрались в путешествие на север страны, туда, где в предгорьях расположен город Еран. Это крупнейший после Атики город, выстроенный исключительно из белого камня, утопающий в фруктовых садах и виноградниках. Именно там выращивают и давят красный виноград, из которого получается знаменитое атикийские вино или, как его ещё называют, еранское.

Теперь нам с Машей и Авелом предстоит долгая, но в отличии от пустынного запада, живописная дорога на восток. Мы купили вместительную повозку и всё необходимое для длительного путешествия, мои компаньоны по пятой палате также основательно подготовились — запаслись провизией, и крепкими, надёжными лошадьми. В преддверии ночи мы организовали недолгую стоянку в месте, где начиналось наше приключение, и где мы разделимся на две группы: одна отправится на восток, другая — на север.

На вечернем небе одна за другой просыпаются звезды, всё также убаюкивающе шепчет прибой. На телегах и повозках, вереница которых нескончаемо тянется, зажглись керосиновые лампы и фонари, отчего дорога превратилась в реку огней, берущей начало в Великом городе и несущейся огненным потоком на восток.

Много интересного произошло за это время, настроение сейчас — вспомнить, о чём-то погрустить… но автобус, как мы помним, не делает остановок для хандры и ностальгии, каждый миг — его движение к единственной остановке. Впереди ждет ещё много интересного, в противном случае, в чем смысл продолжать движение?

— Не соглашусь…, — Семен Львович перебивает мои мысли, — хандрить — скорее да, чем нет, уж очень хандра поминает мне уныние, а это смертный грех. Но вот ностальгировать… Вы только что пришли к выводу, что память определяет сознание, а грустить о чём-либо прошедшем это как раз о памяти. Я, конечно, не имею ввиду временные явления, в них есть что-то теплое, человеческое, на это не жалко тратить ценные мгновения. Я говорю о перманентной зацикленности на воспоминаниях. Думаю, что и здесь есть своего рода движение сознания, но, скажем так, движение в обратном направлении, в прошлое. И может так статься, что в какой-то момент движение в прошлое станет ценнее, чем все устремления в будущее, и тогда смысл оставаться в автобусе — именно прошлое.

— Впрочем, и повод выйти из автобуса находят тоже там — в прошлом — добавляет Сава, — свобода выбора, она такая.

Уже совсем стемнело, попрощавшись с мальчишками и обнявшись с Савой, забираюсь в нашу повозку, где Маша уже готова править запряженными лошадьми. Авел устраивается рядом с ней, и повозка, прощально скрипнув колесом, отправляется в путь.

26. Творец

Удобно сижу на кровати, положив за спину к стене мягкую подушку, в руках Сервантес и карандаш. За окном весна, пьянящим воздухом проникает в мою палату через открытую форточку. Запах краски, мучивший меня последнюю неделю, уже выветрился и теперь ничто не мешает мне писать. Аккуратно, высунув язык, вывожу буквы обкусанным карандашом между строк изрядно потрепанной книги, все идет хорошо.

До сих пор в палате один, поэтому никто мне не мешает сосредоточиться и погрузиться в мой рассказ. Начинаю с самого утра и отключаюсь только вечером, когда уже не хватает света разглядеть буквы. Прерываюсь, только услышав звон ключей, когда Лариса Петровна открывает замок, она по-прежнему держит меня взаперти и каждый раз укоризненно напоминает о побеге, видимо, очень испугалась. Приятно думать, что кому-то, все- таки есть до меня дело, что кто-то обеспокоился моим исчезновением. Хотя и понимаю, что Лариса Петровна переживала больше за то, что ей влетит из-за моего побега, чем, собственно, за меня самого. Но это уже не важно. Я воспринимаю реальность — как воспроизводит её мое сознание и в этом суть.

Меня радует, что с каждым днем писать становится легче, все меньше мучительных раздумий и этих бесконечных исправлений уже написанного: уточнений, улучшений. Всё это поначалу изматывало и отнимало время. Сейчас процесс пошёл быстрее и стал приносить мне удовольствие. Очень хорошо получается про Атику, живо и красочно, а главное интересно. Башня, впрочем, тоже не плохо, одни тераконы и выход в провал чего стоят. Но вот пятая палата… очень мало событий: только четыре стены и один побег. Она мелькает в моем рассказе лишь как связь между другими параллельными реальностями, не хватает действий, нет и сюжета. Но что-то же здесь было до того, как я проснулся тем осенним утром под рассуждения Семена Львовича о противостоянии света и тьмы.?! Что-то, что мне до сих пор не известно. А должна быть своя история, и, наверняка, интересная. Мне бы повидаться с Виталиком, возможно, он мог бы рассказать мне её, также как он рассказал историю Атики и Зеленых земель, но где он, и как его отыскать?