Алая королева

Кэл поворачивается, расправляет плечи и направляется к группе Стражей. Он перешагивает через тела, устремив взгляд к потолку. Один из Стражей бросает ему пистолет, и Кэл уверенно ловит его и кладет палец на курок. Другая рука оживает, потрескивая темным смертоносным пламенем. Вырисовываясь силуэтом на фоне Стражей и лежащих на полу трупов, Кэл кажется совершенно другим человеком.

– Начнем охоту! – рычит он и бросается вверх по лестнице.

Стражи и охранники следуют за ним, как шлейф красно-черного дыма. Они оставляют залитый кровью бальный зал, полный сумерек и криков.

В самом центре лежит Беликос Леролан, убитый не пулей, а серебряным копьем. «Его застрелили из специального ружья, вроде тех, которыми пользуются рыбаки». С древка копья свисает потрепанный алый лоскут, слегка трепеща на сквозняке. На ткани виднеется рисунок – половинка солнца.

А потом бальный зал исчезает, сменяясь темными стенами коридора для прислуги. Пол качается под ногами, и Лукас прижимает меня к стене, заслонив собой. Раскатывается звук, похожий на гром, потолок дрожит, и на нас сыплются камни. Дверь у зала взрывается изнутри, разлетаясь в щепки. Помещение заволакивает черный дым.

Взрыв.

– Кэл!..

Я пытаюсь вырваться из хватки Лукаса и побежать обратно, но он удерживает меня.

– Лукас, мы должны помочь ему!

– Поверьте, бомба принцу не повредит, – уверяет он и тянет меня дальше.

– Бомба?

Мы этого не планировали!

– Там взорвалась бомба?

Лукас отступает на шаг; от гнева его буквально трясет.

– Вы же видели ту проклятую красную тряпку. Это – Алая Гвардия. Вот, – он указывает на зал, где царят тьма и огонь, – вот что они творят.

– Не понимаю… – негромко говорю я, пытаясь припомнить наш план во всех подробностях.

Мэйвен ни словом не обмолвился о бомбе. Ни словом. И Килорн не позволил бы мне участвовать, если бы знал, насколько это рискованно. Они не поступили бы так со мной.

Лукас убирает пистолет в кобуру и ворчит:

– Убийцы не обязаны вести себя логично.

У меня перехватывает дыхание. Сколько еще людей погибло в зале? Сколько детей, сколько лишних жертв?

Лукас принимает мое молчание за шок, но он ошибается. Я чувствую гнев.

«Кто угодно может предать кого угодно».

Лукас ведет меня под землю, через три двери минимум – каждая толщиной в полметра и сделана из стали. Замков нет, но он отпирает двери движением руки. Как в первый раз, когда он запросто раздвинул прутья решетки.

Я слышу остальных раньше, чем вижу их – они переговариваются, и голоса эхом отдаются от металлических стен. Король в ярости – от этого зрелища меня охватывает дрожь. Как будто наполнив собой весь бункер, Тиберий меряет его шагами, и за спиной у короля развевается плащ.

– Я хочу, чтобы их нашли. Я хочу, чтобы их поставили передо мной, держа на прицеле, и я хочу, чтобы они дрожали, как подлые трусы, каковыми они и являются!

Он поворачивается к женщине-Стражу, но та не ведет и бровью.

– Я хочу знать, ЧТО ТВОРИТСЯ!

Элара сидит в кресле, прижав одну руку к сердцу, а второй крепко цепляясь за Мэйвена.

Он срывается с места, увидев нас.

– Ты в порядке? – спрашивает он, быстро притягивает меня к себе и обнимает.

– Просто в шоке, – выговариваю я, стараясь не терять дара речи.

Но в такой близости от Элары я едва могу позволить себе роскошь мысли, не говоря уж о беседе.

– После выстрелов что-то рвануло. Бомба.

Мэйвен недоуменно хмурится, но быстро скрывает недоумение гневом.

– Вот гады.

– Дикари, – шипит сквозь стиснутые зубы король Тиберий. – А где мой сын?

Я смотрю на Мэйвена, а затем понимаю, что король имеет в виду старшего принца. Мэйвен спокоен. Он привык, что на него не обращают внимания.

– Кэл погнался за убийцами. С ним целый отряд Стражей.

Воспоминание о Кэле, мрачном и яростном, как пламя, пугает меня.

– А потом зал взорвался. Я не знаю, сколько людей… остались там.

– Там было что-нибудь еще, дорогая?

Ласковое слово из уст Элары сродни электрическому разряду. Она выглядит бледнее обычного и дышит учащенно и мелко. Ей страшно.

– Ты что-нибудь помнишь?

– Я видела флажок, прикрепленный к копью. Это сделала Алая Гвардия.

– Правда? – спрашивает королева, приподняв бровь.

Я подавляю желание попятиться, сбежать от нее и ее способности. В любой момент она может пробраться ко мне в голову и вытянуть правду.

Но вместо этого Элара отводит взгляд от меня и поворачивается к королю.

– Видишь, что ты наделал? – спрашивает она, вздергивая губу.

На свету ее зубы напоминают сверкающие клыки.

– Я?! Это ты назвала Гвардию малочисленной и бессильной, ты солгала нашим подданным, – рычит Тиберий. – Перед лицом опасности нас ослабили твои действия, а не мои!

– Если бы ты занялся террористами, когда имел такую возможность, они действительно были бы малочисленны и бессильны! Этого никогда бы не произошло!

Они набрасываются друг на друга, как голодные псы, и каждый старается отхватить кусок побольше.

– Элара, в те времена они еще не были террористами. Я не мог тратить силы солдат и офицеров на охоту за какими-то рукописными листовками. Они не причиняли никакого вреда.

Элара медленно указывает на потолок.

– А это, по-твоему, тоже «никакого вреда»?