Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)

А вечером началась «огненная потеха»,

Чудесных ракет маг навёз и много хлопушек (для смеха).

Гэндальф в том мастер великий, в фейерверках знаток

                                                                                  он был,

И хоббитов малых пушистых маг Серый очень любил.

В свете сверкающих брызг летали Жар-птицы в небе,

В сиянье огнистых струй дивно в полёте пели.

Ярко-зелёные брызги, как листья весенних деревьев,

В голубоватом сиянье живых ручейков теченье.

В факельных искромётах фонтаны огня и света,

Средь разноцветных вспышек ввысь взлетали ракеты.

В гоблинском громобое, в цвете шипящих искр,

Картины в небе явились грозных далёких битв.

Багровые тучи низверглись ливнем тёмного пламени,

Казалось, волны струились во вражеском яростном

                                                                              знамени.

Но навстречу такому ливню – эльфийские молнии света,

Серебряных стрел поток, средь них большая ракета.

Стрелы, столкнувшись с ливнем, в созвездия обратились,

А ракета птицею белой, лебедью светлою взвилась.

Лебедь летела на запад средь россыпи звёзд золотых,

В Шире не видели раньше дивной такой красоты.

Но самый коронный номер в честь Бильбо на угощении

Маг приберёг под конец как подарок ко дню рождения.

Задумал весь Шир удивить и своего добился,

Исполинский огненный столб в дыму к небесам

                                                                     устремился.

Склубился в дальнюю гору, вершина её разгорелась,

И полыхнула огнем, и в грохоте разлетелась.

Но это ещё не всё. Из огненного вулкана,

Вылетел страшный змей, как настоящий прямо.

Золотисто-алый дракон, до ужаса, как живой,

В его вертикальных зрачках, ярости было с лихвой.

С бешеным рёвом и свистом, снижаясь, сделал три круга,

Пасть изрыгнула огонь, вздрогнули все от испуга.

Многие пали ничком, чуть не лишившись речи,

А дракон, пронёсшись как вихрь, взорвался вдали

                                                                   над Приречьем.

Наконец, хорошо откушав, все ждали главную речь,

Традицию эту древнюю старались в Шире беречь.

Правда, немного боялись, а вдруг эта речь надолго,

Понесёт околесицу Бильбо, он стихов и сказов знал много.

Но, как говорится, «подкушав», все хоббиты задобрели,

Настроены благосклонно и сами речи хотели.

CXIII

Речь Бильбо