Алая летопись Средиземья (перевод древних рукописей)

Стояла недобрая ночь, туман вперемешку с мраком,

Хлад разгонял народ прочь, глухо в Кроличьей Балке.

Толстик Боббер сам не свой, было ему страшновато,

Весь уже был никакой, всё неуютно как-то.

Ночь становилась темней, а Толстик не мог уснуть

И вот услышал вдали копыт глухой перестук.

Ветер прошёлся по листьям, возникли чёрные тени,

Три тёмных пятна зловещих тихо приблизились к двери.

Толстик дома не сидел, как увидел тени,

Что ползли со злобой мрачной, прямо к его двери.

Тайным ходом побежал, через сад, полями,

Пробежал с версту к домам, рухнул под кустами.

«Нет-нет-нет, я ни причём, – тихо бормотал, —

Нету у меня его», – жалобно стонал.

Там нашли его соседи, и в тепло внесли,

И пытались Толстика в чувство привести.

Хоть про что бормочет, все не понимали,

Но что враг пробрался в Шир, главное узнали.

Из Забрендии враги из лесов дремучих.

И ударили в набат, что висел на круче.

Вековой набат гремит, древний, звучный глас.

Призывает весь народ на борьбу в сей час.

И рожки в ответ звучали, хоббиты стекались,

В час страданий и нужды вместе собирались.

Лугом стук копыт притих и ушёл во мглу,

А рожки, рожки звучали, звали на борьбу:

«Огонь! Беда! Беги! Труби!

У дома враг! Набат, греми!»

Отовсюду, отовсюду, все бегут кто в чём,

Но в руках дреколья, луки, старый Крол с мечом.

А набат тревожным звоном голосит, зовёт.

Призывает всех сплотиться, ведь беда идёт.

«Вокруг огонь! Везде враги!

Греми, Набат! Рога – труби!»

Всё осветили факелы яркими огоньками,

А хоббиты всё стекались, собираясь на бой с врагами.

«Зовёт набат! У дома враг!

Он не пройдёт! Да будет так!»

Вихрем всадники несутся, чёрен их отряд.

Невысоклики, дрожи, – злобный скачет враг.

Пронеслись как ураган прочь из Хоббитании.

В Шире нет уже Кольца, зря их все старания.

«Ничего, пускай галдят, – думают они, —

Мы ещё сюда вернемся. Око приглядит.

А пока быстрей, быстрей, рядом Зов Кольца.

Перекроем все дороги, цель уже близка».

Вековечный Лес

СXLVI